В морозный день 23 ноября 1941 года на берег Волги гитлеровцы согнали жителей поселка Пено. К окруженным автоматчиками людям вывели молоденькую женщину, которую до этого жестоко подвергали пыткам. На вопрос «Кто ты такая?», она упрямо твердила: «Иванова из Ленинграда».
Немецкий офицер был поставлен в тупик. Назначенный староста Тимофей Колосов уверял, что девушка, которую он сдал гитлеровскому командованию, — местный комсомольский секретарь Лиза Чайкина, тесно связанная с партизанами.

Бюст Лизе Чайкиной, поселок Седкыркещ, республика Коми.
Однако добиться от арестованной каких-либо показаний не удалось, и немец, относившийся к Колосову с брезгливостью, заподозрил того в мошенничестве – за поимку партизан была назначена награда, староста мог ткнуть пальцем в любую. Собрав население, эсэсовец рассчитывал получить подтверждение его слов. В противном случае он пригрозил расправиться и с надоевшим полицаем. «Кто ее знает?» — рявкнул офицер, оглядев толпу. Ответом было молчание. Он снова задал тот же вопрос. «Да кто ж ее не знает? Это Лизка Чайкина, их вож-жак комсомольский!» — внезапно заявила стоявшая неподалеку ландеха. Арина Круглова, местная спекулянтка, наслаждалась моментом. Кончилась власть коммунистов, не дававших ей разгула, теперь она решает судьбы. Для офицера слов Кругловой вкупе с показаниями Колосова оказалось достаточно. Он подал знак, и девушку повели к расстрельному месту.

Памятная стела, установленная на месте расстрела Лизы, поселок Пено, Тверская область.
Лизу казнили на глазах местных жителей, стремясь этим показать, что любое сопротивление оккупационным властям будет жестоко подавлено. Но люди увидели другое: есть те, кого невозможно сломать. И они готовы сражаться, несмотря ни на что.

Она родилась 28 августа 1918 года в глухой деревеньке Руно Тверской области, где школа открылась только-то в 1928-м. Так что на уроки девочка отправилась в десять лет, а после четвертого класса завершила образование. Чтобы продолжить учебу, нужно было переезжать в райцентр, а возможностей таких не было. Отец — инвалид Первой мировой, и почти все заботы по содержанию семьи лежали на маме Ксении Прокофьевне. Вот почему дети в семье Чайкиных рано начинали трудовую судьбу.
Но любознательная Лиза все же, стремясь к знаниям, много читала и занималась самообразованием. В 15 лет, став комсомолкой, начала заведовать избой-читальней. В 1930-х для деревни библиотека была культурным центром, где публика не только приобщалась к литературе, но и знакомилась с последними новостями о жизни в стране. Именно в это время друзья и дали героине поэтичное прозвище.
Комсомолка Чайка принимала самое живое участие в общественной судьбе села, занимаясь просвещением односельчан. К тому же у нее были потрясающие организаторские способности. Сама создала в деревне пионерский отряд и даже шила ребятам галстуки. Работа ее читальни была построена настолько здорово, что ее стали приводить в пример другим деревням. А саму девушку сперва избрали секретарем местной комсомольской ячейки, а затем и вовсе «отняли» на повышение.
Все же окончив школу, Лиза по примеру родителей сперва работала в колхозе счетоводом и в то же время писала статьи для местной газеты «Ленинский ударник». В 1938-м трудилась начальником отдела распространения и экспедирования печати Пеновской конторы связи. В 1939-м по вступлении в ряды партии стала секретарем райкома комсомола. Друзья и знакомые полушутя сулили ей карьеру в Москве, в ЦК ВЛКСМ, а может быть, даже в ЦК ВКП(б).

Памятник Лизе Чайкиной, Торопец, Тверская область.
Вчерашняя активистка-школьница стала теперь депутатом райсовета. Однажды был несправедливо арестован ее односельчанин, и Чайка не осталась в стороне, не побоявшись написать лично товарищу Сталину. Как ни странно, в деле разобрались и невинного отпустили. Вскоре к ней на прием со своими бедами потянулись со всего района люди — в мирное время она мечтала и могла приносить большую пользу в социальной и идеологической жизни, но началась война.
Елизавета, как могла, поддерживала боевой и патриотический дух сограждан, убеждая их, что вторжение гитлеровцев скоро будет остановлено. Сама же записалась в состав истребительного батальона и принялась обучаться военному делу: «Обучение проходило довольно успешно – преуспевала даже больше, чем многие юноши».
Однако в связи с быстрым наступлением врага, истребительный отряд был переформирован в партизанский. Девушке было предложено эвакуироваться в тыл, так как в районе все знали ее в лицо, и при немцах ей угрожала опасность. Но Чайка не верила, что земляки могут предать ее и осталась в деревне помогать формировать команды призывников и готовиться воевать самой.
Перед самым вторжением Лиза занималась вопросами сбора урожая: он должен был достаться не врагу, а местным жителям и, главным образом, в качестве продовольственной базы партизанам. Задача эта была решена буквально накануне въезда неприятеля в Тверскую область.
Гитлеровцы заняли Пено 10 октября 1941 года, а уже на следующий день в местных лесах начал действовать партизанский отряд. Секретарь подпольного райкома ВЛКСМ Чайкина входила в состав группы, отвечавшей за разведку, а также ведение агитационной работы в занятых немцами деревнях.
«Ребята из партизанского отряда Лизы Чайкиной не задумывались о том, что совершают подвиги, они просто ходили в разведку, принимали участие в боевых действиях, устраивали диверсии против фашистов, ежедневно рискуя жизнью. Благодаря тому, что Лиза Чайкина отлично знала местность, она выкрадывала важные документы прямо из-под носа фашистов и переправляла бумаги красноармейцам», — рассказал специалист-историк научно-методического отдела музея Победы Сергей Поземов.

Бюст Лизе Чайкиной, Владивосток.
Должность секретаря не подразумевала возможность избегать риска: Чайка летала от села к селу, через проверенных людей распространяла листовки и собирала информацию о гитлеровских отрядах.
С 12 по 21 ноября 1941 года она посетила 14 деревень.

Бюст Лизе Чайкиной, Минск.
22 ноября Чайкина отправилась в село Пено с очередным заданием. Ей предстояло узнать численность фашистского гарнизона, разведать, где находится его штаб. Перед возвращением в отряд Лиза остановилась на ночлег на кордоне Красное Покатище в доме подруги-подпольщицы Марии Купоровой. Там-то ее и выследил староста Колосов, пославший сына известить врага. Утром дом Купоровых был окружен. Лизе удалось вырваться, и она уже уходила в лес, как гнавшийся за ней немец заорал: «Не остановишься — расстреляем всех, кто живет на кордоне!» И комсомольский секретарь решила сдаться, чтобы не допустить гибели близких ей людей. Вот только жертва ее оказалась напрасной. Мать и дочь Купоровы были расстреляны за укрывательство партизанки: порядочные и совестливые фашисты — это из современного российского кино, а не из реалий 1941-го.

26 января 1942 года Центральный комитет ВЛКСМ направил письмо на имя секретаря ЦК ВКП (б) Андрея Андреева, в котором говорилось: «ЦК ВЛКСМ сообщает об исключительном героизме секретаря Пеновского райкома комсомола Калининской области т. Чайкиной Елизаветы Ивановны, проявленном ею в борьбе с немецкими оккупантами… Когда Пеновский район заняли немецкие оккупанты, тов. Чайкина создала подпольную комсомольскую организацию в составе 15 человек и с группой комсомольцев в 26 человек ушла в партизанский отряд. Оставшиеся в деревнях комсомольцы активно помогали партизанскому отряду в борьбе с немецкими захватчиками.
Тов. Чайкина Е.И. проявила себя как замечательный боец, участвовала в трех сражениях, минировала дороги, взрывала мосты, успешно ходила в разведку и в то же время проводила большую политическую работу среди населения. 22 ноября 1941 г. на хуторе «Красное покатище» т. Чайкина была предана и арестована немецким карательным отрядом.
Семья Купоровых, укрывавшая Лизу от немецких фашистов, была расстреляна немцами на месте. Гитлеровские звери подвергли т. Чайкину невыносимым пыткам, угрожали смертью, старались подкупить обещанием даровать жизнь, если она выдаст место расположения партизанского отряда. Но это испытание т. Чайкина вынесла с честью. Фашисты, не добившись от нее ни слова, решили публично расстрелять т. Чайкину. Тов. Чайкина не струсила, не предала товарищей, держалась мужественно и гордо, до последней минуты своей жизни проявляла высокие идейные качества большевика. Она умерла смертью героя».
Лизу изувечили так, что на расстрел она не могла идти сама — пришлось подволакивать под руки. А когда девушку опустили на землю, она запела «Интернационал» и перед смертью крикнула согнанным на казнь землякам, чтобы те никого и ничего не боялись.

Памятник Лизе Чайкиной, Омск.
Это письмо и история ее гибели были написаны после того, как Пено освободилось от фашистов. Но те, кто предал Лизу, понесли заслуженную кару намного раньше. Разведка получила сообщение о смерти героини в тот же день. Партизанский суд вынес наивысший приговор Арине Кругловой, а также отцу и сыну Колосовым. 25 ноября группа Семена Ларионова выкрала всех троих из села. Без адвокатов, без прошений о помиловании, без возможности сослаться на помутнение разума, по законам военного времени в лесу стукачи были расстреляны.
За отвагу и геройство, проявленные в партизанской борьбе в тылу против немецких захватчиков, указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 марта 1942 года Е.И. Чайкиной присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
17 дней тело Лизы не предавали земле. Фашисты боялись, что похороны народной героини вызовут волну яростного сопротивления земляков. И не ошиблись. На следующую ночь после гибели Чайки одиннадцать фашистских гарнизонов были перебиты партизанами, а скоро части Красной Армии освободили место, где работала и погибла на боевом посту секретарь райкома комсомола Чайкина Елизавета.

Бюст на захоронении Лизы Чайкиной, поселок Пено, Тверская область.

Ночь. Гестапо. Пьяная разведка.
На полу — окурки и плевки.
И стучит в окно березы ветка.
И снежинки падают, легки.
Заметает снег леса и долы.
Офицер всю ночь ведет допрос:
«Партизанка ты? Из комсомола?
Ты над Волгою взорвала мост?»
«Я служу на почте!» «Понимаю,
Здесь, на почте? — И перо скрипит. —
Где отряд? В каком лесу?» —
«Не знаю…».
Лиза сжала губы и молчит.
Ей нагайкой обжигают плечи.
То ли дрожь по телу, то ли жар,
Но от боли заслониться нечем.
«Где отряд?» Еще, еще удар.
Будто все слова она забыла
И молчит. Ударам нет числа.
Били — ни слезы не проронила.
Мучили — на помощь не звала.

Офицер отпрянул: «Что ж, теперь
Партизаны нам за все ответят!
Партизанка ты!» И настежь дверь.
И допрос окончен. Звезды светят.
За стеною часовой бессонный,
Да его шаги вперед, назад,
Да глухие, как рыданье, стоны…
Да рубцы кровавые болят.

Дверь открыли. Руки развязали.
И на черный берег привели.
И над Волгой чайки закричали,
Замахавши крыльями вдали.
                       Мария Комиссарова

Маленькая белорусская станция Светлогорск. Неподалеку ухоженная братская могила: выложены свежие венки, раздается терпкий запах полевых цветов. Чистота и покой. Это ребята из 6, 7 и 10-й школ присматривают. В музее хранится информация: в захоронении № ВМУ 3375-661 обрели вечность 257 человек, из них только трое неизвестных героев. В районе 75 подобных мемориалов, и все они являются историко-культурным памятником и охраняются государством. Но этот особенный, на его граните высечена фамилия: Азалов Клычнияз.

Братская могила, где похоронен Клычнияз Азалов, Светлогорск, Гомельская область.
Участник Великой Отечественной войны, сабельник 58-го гвардейского кавалерийского полка 16-й гвардейской Черниговской кавалерийской дивизии (сформированной в декабре 1941 года как 112-я Башкирская кавалерийская дивизия) 7-го гвардейского кавалерийского корпуса 61-й армии Центрального фронта.

Родился будущий конник 10 марта 1921 года в ауле Меджаур Баба Сары ныне Марыйского этрапа Марыйского велаята Туркмении в крестьянской семье, как по-простому говорит его правнук, в ауле. Поначалу работал в родном колхозе. Затем переехал в Башкирию. Там его и застала война. В 1941 году в Уфе был призван в Красную Армию.
С мая 1943 года воюет в Черниговском направлении, горячий и смелый, ведет за собой рядовых солдат.

27 сентября сабельник 58-го гвардейского кавалерийского полка, комсомолец, гвардии красноармеец Клычнияз Азалов под огнем противника в составе отделения переправился на правый берег реки Днепр у деревни Нивки Брагинского района Гомельской области Белоруссии и в течение 2 часов отражал агрессивные атаки противника, пытавшегося прорваться к месту переправы основных полковых сил. Когда пришло подкрепление, Клычнияз с винтовкой наперевес и гранатой первым бросился в атаку. Ворвавшись в окопы противника, действуя штыком и финкой, в рукопашной схватке уничтожил 11 солдат и двух офицеров врага. Войдя в азарт, он и не заметил, что ушел далеко вперед. На храбреца-кавалериста напали два гитлеровца в надежде взять его живым. Разве могли они одолеть спешившегося всадника? В столкновении с ними он вышел победителем, но и сам получил три штыковых ранения. Обессилев, упал прямо на поле сражения среди убитых немцев. Подоспевшие через несколько минут однополчане, вытащили его с места схватки истекающим кровью и отправили в госпиталь. Через некоторое время, слегка подлечившись, «подвязавшись» бинтами, герой вернулся в состав 30-го стрелкового полка и продолжил бить фашиста.
После боя на правом берегу Днепра Азалов был ошибочно включен в списки погибших в поселке Комарин Брагинского района Гомельской области. На самом же деле герой погиб, выполняя свой воинский долг, на поле боя 27 декабря 1943-го у деревни Василевичи Речицкого района Гомельской области. Похоронен в городе Светлогорске.

Какое же терпение надо иметь, чтобы так сражаться? Будучи недолеченным, под влажными от сукровицы бинтами, теряющим кровь. Но оставить своих солдат Клычнияз так и не смог. Ему исполнилось тогда 22 года. Это был Центральный фронт, 61-я армия.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1944 года «за образцовое выполнение боевого задания командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» гвардии красноармейцу, комсомольцу Азалову Клычниязу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
Его именем названа улица в городе Светлогорске Гомельской области. Это имя носит и школа № 3, в которой он учился. Оно высечено золотыми буквами на мемориальных досках вместе с именами всех 78 героев Советского Союза 112-й Башкирской кавалерийской дивизии, установленных в Национальном музее Республики Башкортостан.
Каким мужественным бывает человек! И мы должны это знать! И рассказывать всем, и бывать в таких местах. Ведь только так не угаснет память.
Этот молодой боец родился в Туркмении, был призван в Башкирии, воевал на Черниговщине, а погиб в Белоруссии. Награды догоняли своего героя. Но это ли главное?! «Главное, что это – пример сильного человека. Это пример подвига всего многонационального и героического народа. Только в единстве наша сила! Спасибо Героям! Помним! Любим! Гордимся!» – Азиздчон Иномов, внучатый племянник Клычнияза Азалова.

Бюст Герою Советского Союза Клычниязу Азалову, Светлогорск, Гомельская область.

В пыль дорог ударяют копытца…
Время! Плеч не сгибай и покою меня не учи.
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится в ночи.
Скачут черные кони,
Скачут черные кони,
Пролетают заслоны огня.
Всадник в бурке квадратной,
Во втором эскадроне,
До чего же похож на меня!
Перестань сочинять! Кавалерии нету,
Конник в танковой ходит броне,
А коней отписали кинокомитету,
Чтоб снимать боевик о войне!
Командиры на пенсии или в могиле,
Запевалы погибли в бою.
Нет! Со мной они рядом, такие, как были,
И по-прежнему в конном строю.
Натянулись поводья, вонзаются шпоры,
Крепко держат коня шенкеля,
Чернокрылая бурка, гривастая птица,
Лязг оружия, топот копыт.
Кавалерия мчится,
Кавалерия мчится,
Или сердце так сильно стучит…
                    Евгений Долматовский

«Октябрь 1941 года. Прорвав фронт, немецкие войска рвутся к Москве. До столичных окраин остаются считаные километры, когда путь врагу преграждают курсанты подольских военных училищ. Десять дней вчерашние мальчишки держат оборону, выигрывая время до подхода резервов, истекая кровью, ценой собственных жизней спасая Москву и Россию… Заканчиваются боеприпасы. В ротах осталось по десятку бойцов. Немецкие цепи подбираются на бросок гранаты. И тогда звучит последний приказ: «Примкнуть штыки!» Потому что так от века повелось на Руси: если враг одолевает, если выстоять выше человеческих сил и нельзя отступать, когда приходит смертный час, когда дрожит под ногами земля, гаснет в дыму солнце и рушится небо, – русский солдат поднимается в штыки…».

Памятник подольским курсантам, Подольск.
Сегодня подольские курсанты — собирательное понятие, которое объединяет и командиров, и курсантов Подольских артиллерийского и пехотного военных училищ (в 1939–1940 гг. в подмосковном Подольске были созданы артиллерийское и пехотное училища. До начала войны в них обучались более 3000 курсантов), и бойцов других родов войск сводного передового отряда, в октябре 1941 года в ходе битвы за Москву в начале Великой Отечественной войны оборонявших рубежи на юго-западных подступах к Москве: на Варшавском шоссе, в районе Юхнова, Медыни, Ильинского, Малоярославца, Детчино.
Шел четвертый месяц Великой Отечественной – главными полями сражений стали ближние подступы к столице. Обстановка в районе Малоярославца и на всей Можайской линии обороны столицы казалась катастрофической. Необходимо было выиграть время для переброски и сосредоточения резервов Ставки. Требовалось не менее 5–7 дней. В своем интервью Константину Симонову 5 августа 1966 года Георгий Константинович Жуков назвал период с 6 по 13 октября 1941 года самым тяжелым и опасным во всей битве за Москву.

Главная наша надежда и опора в эти часы – Подольские училища…
                                                           генерал-лейтенант Константин Телегин

Памятник Подольским курсантам, Москва.
10 октября все укрепрайоны Можайской линии обороны стали именоваться боевыми участками. 37-й получил наименование Малоярославецкий БУ, начальником которого был назначен командир 312-й стрелковой дивизии (Александр Наумов), прибывшей накануне.
В 14.50 5 октября 1941 года заместитель командующего МВО генерал-майор Николай Никольский передал по телефону исполняющему обязанности начальника Подольского пехотного училища майору Романову приказ: «Поднять по боевой тревоге одну из рот и направить ее в качестве передового отряда по маршруту Подольск — Малоярославец — Медынь — Мятлево с задачей: войти в соприкосновение с противником для ведения сдерживающих боев до занятия главными силами училища Ильинского рубежа 37-го Малоярославецкого УРа».
В 15.00 комбат Романов поднял 6-ю учебную роту. Командиром передового отряда был назначен старший лейтенант Леонтий Мамчич. Военным комиссаром – уполномоченный особого отдела Подольского пехотного училища политрук Яков Киселев, представителем штаба ППУ – капитан Евгений Челышев. Согласно приказу, в состав ПО должен был входить и артдивизион Подольского артиллерийского училища: «В соответствии с указанием командующего войсками Московского военного округа полагать училище выбывшим на фронт в качестве отдельной боевой группы действующей армии».
Это были обученные, дисциплинированные будущие командиры. Качество личного состава было на довольно высоком уровне. Несмотря на сокращенные сроки слушания курсанты уверенно обращались с оружием, знали его материальную часть и были  подготовлены по основным тактическим приемам ведения боя. Подавляющее их число до призыва уже получило по нескольку военных специальностей в организациях ОСОАВИАХИМа и имело среднее образование.
По прибытии в Малоярославец отряд проследовал к реке Изверь на соединение с авиадесантным отделением капитана Ивана Старчака.
6 октября ранним утром курсанты и десантники перешли в наступление, вступив в бой с полком 57-го моторизованного корпуса вермахта и ротой танков и к 8 часам достигли реки Угры у города Юхнова. Участник сражения, курсант Василий Леонов вспоминал: «…Видим перед собой гитлеровцев… Бегут назад. Не верим своим глазам. Однако это не сон: враг бежит. Бежит от нас, курсантов. Мы ликуем, успех удваивает силы…».
В этой битве бойцам удалось уничтожить порядка 300 гитлеровцев и сжечь несколько танков противника. Целый день сводный отряд удерживал рубеж в районе Кувшиново — Красный Столб, а затем вернулся на позиции к реке Изверь.
7 октября вел тяжелые бои на рубеже Извери и в окрестностях города Медынь. К вечеру прибыло подкрепление в составе 2-й роты ППУ под командованием ст. лейтенанта Максумова и батареи 222-го зенитного артполка. Ночью подошла 1-я рота 108-го запасного стрелкового полка подполковника Куликова. Вечером к сводной «команде» присоединились танкисты 17-й танковой бригады Героя Советского Союза подполковника Клыпина из резерва Ставки, которым ставилась задача с утра возобновить наступление на Юхнов, а также произвести разведку боем в районе города за Угрой.
8 октября пополненный личным составом и боеприпасами отряд начал наступление на Юхнов и к середине дня достиг рубежа в 7 км севернее города. После серии минометных обстрелов курсанты отошли на прежние рубежи на реке Изверь. В 6-й роте ППУ осталось всего 20 человек.

Мемориал Ильинские рубежи.
9 октября сводный отряд отражал атаки противника на Медынь по Варшавскому шоссе и на правом фланге рубежа обороны на Извери.
10 октября ПО, пытаясь избежать полного окружения северо-западнее Медыни, с боями отошел по Варшавскому шоссе к деревне Дворики, пополнился 3-й ротой ППУ ст. лейтенанта Кубарева, разведотрядом из 53-й стрелковой дивизии, вышедшими из окружения бойцами 222-й и 211-й стрелковых дивизий. Будучи усиленным несколькими танками, пытался освободить Медынь, к тому времени уже занятую немцами.
После пяти дней кровопролитных боев, значительно истратив боеприпасы, ПО отступил к селу Ильинское, где были развернуты основные силы двух училищ. От отряда осталось не более трети курсантов, но вместе с товарищами из других частей РККА они уничтожили множество танков, броневиков и несколько сотен захватчиков.
Основные силы после объявления тревоги 5–6 октября были переброшены по железной дороге со станции Подольск в район Малоярославца, откуда пешим порядком выдвинулись в район Ильинского и Детчино для занятия обороны и строительства окопов, блиндажей, капониров и коммуникаций.
Одна группа под командованием начальника ППУ генерал-майора Смирнова заняла Ильинский оборонительный участок, перекрыв Варшавское шоссе, а другая (южная), под началом подполковника Медведева, сосредоточилась на рубежах по линии Детчино — Полотняный Завод для прикрытия железнодорожной станции Суходрев.
11–12 октября на оборону Детчино прибыл 1081 стрелковый полк 312-й дивизии. Несколько дней немцы безуспешно пытались выбить бойцов с позиций. Не однажды Детчино переходило из рук в руки.
11 октября на западную окраину Боровска перемещается штаб 33-й армии. В тот же день значительно поредевшие батальоны Подольских курсантов перешли в подчинение командующего 43-й армии генерал-лейтенанта Степана Акимова в составе небольшой группировки войск, куда входили остатки 211-й, 222-й, 17-й танковых бригад, отдельные отряды, созданные из окруженцев. На рубежи 37-го УРа стали подходить части 53-й стрелковой дивизии под командованием полковника Краснорецкого.
Из донесения командования войсками Резервного фронта в ставку ВГК от 11 октября 1941 года: «Противник силою 50 танков, 2–3 пех. полков в течение 10.X наступал со стороны Юхнова и пытался захватить Медынь. В результате упорного боя сводного пехотного отряда в 1000 человек и 17-й танковой бригады противник остановлен западнее р. Шаня, что западнее Медыни. К 16 часам 11.Х в район Медынь подтягиваю 53 сд без одного стр. полка. Западнее Калуги в 30 километрах обнаружено сосредоточение танков и 400 автомашин. Обе эти группировки с утра 11.Х буду бить авиацией. 31 кд, усиленная пехотным отрядом, ведет наступление на Козельск. Все попытки противника форсировать р. Угра на фронте Товарково, Плетеневка (Калужский сектор) отбиты».

Памятник подольским курсантам, фрагмент, Климовск.
13 октября 3-й батальон ст. лейтенанта Бабакова вел кровопролитные бои в районе села Большая Шубинка. Село несколько раз переходило из рук в руки. Противник применял авиацию и артиллерию, атаковал курсантов силами двух батальонов при поддержке 15 танков. В тот день на Ильинском рубеже было подбито 14 танков и уничтожено до 300 гитлеровцев. Ночью силы 2-го и 3-го батальонов курсантов были пополнены бойцами из 303-го пулеметного батальона 321-й дивизии, имевшими на своем вооружении 13,2-мм пулеметы системы Hotchkiss. Бои шли днем и ночью по всей линии обороны.
14 октября оборона по всей длине Ильинского боевого участка подверглась массированным атакам с воздуха пикирующими бомбардировщиками и обстрелу из тяжелых орудий. Немцам удалось огнем тяжелой артиллерии и авиации разрушить многие дзоты и вклиниться в оборону курсантов в районе деревни Малая Шубинка на несколько километров. К исходу дня Большая Шубинка была занята противником. Нависла реальная угроза флангового окружения.
15 октября на помощь курсантам прибыл 2-й Особый Люберецкий полк полковника Федора Волкова и занял оборону на левом фланге в районе деревни Кобылино.
16 октября, стремясь обойти фланг советских войск, противник усилил натиск и захватил господствующую высоту 202,9 (м), но село взять так и не сумел. Большинство курсантов, державших оборону, погибло.
Начальник ПАУ Иван Стрельбицкий: «Днем 16 октября послышался рокот танковых моторов. Но приближался он не с запада (со стороны противника), а с востока (из нашего тыла). Вот показался головной танк, за ним второй, третий. Бойцы выскочили на брустверы окопов и, размахивая пилотками, шапками, радостно приветствовали танкистов. Никто не сомневался, что они прибыли из Малоярославца для поддержки. И вдруг прогремел выстрел, за ним еще. Это лейтенант Шаповалов, командир взвода из 4-й батареи, рассмотрел в бинокль белые кресты на бортах машин, открыл по ним огонь из своего орудия. Два танка тут же загорелись, остальные, увеличив скорость, развернулись и, стреляя на ходу, ринулись на наши позиции. Теперь все опознали вражеские танки».
17 октября противник вклинился в оборону 2-го батальона ППУ. Гитлеровцы танками блокируют доты курсантов, расстреливают их прямой наводкой. Немецко-фашистские войска атакуют по всему фронту Детчинского сектора. Командный пункт ПК был перемещен в Лукьяново. В течение двух дней курсанты обороняли Лукьяново и Кудиново.
18 октября враг занял город Малоярославец. Мотопехота гитлеровцев атаковала левый флаг 5-й роты пехотного училища и заняла совхоз «Кудиново».
В ночь на 19 октября, когда припасы были на исходе, бойцы пошли на прорыв.
Курсанты, бойцы стрелкового полка и окруженцы выстояли на рубежах до 20 октября. К тому времени уже были заняты Калуга, Боровск, Малоярославец и нависла угроза полного закрытия кольца. По труднопроходимым лесным дорогам живые вышли к своим в районе Папино — Ольхово на рубеж по реке Нара.
В течение нескольких дней после выхода из окружения сводный отряд подольских курсантов держал оборону по Наре восточнее Каменки.
20 октября бои на Малоярославецком боевом участке Можайской линии обороны закончились…

Подольские курсанты, обновленный вариант памятника, Москва.
Оставшиеся в живых командиры и курсанты ППУ были выведены в Ивановскую область, где в городе Шуя было организовано училище с трехгодичным циклом обучения, — ШПУ, просуществовавшее до 1954 года. Подольское артиллерийское училище было эвакуировано в город Бухара Узбекской ССР.
В боях на Ильинском боевом участке под Малоярославцем подольские курсанты под командованием начальника пехотного училища генерал-майора Василия Смирнова и его помощника по артиллерии полковника Ивана Стрельбицкого уничтожили около 5 тыс. немецких солдат и офицеров, подбили или вывели из строя около 100 танков. Приказ Верховного командования задержать немецкие войска был выполнен ценою многих юных жизней. Курсанты стояли насмерть, заслонив собой свои рубежи.

Информационный стенд перед дотом №2, мемориал «Ильинские рубежи», поселок Ильинское, Калужская область.
По одним исследованиям, на Ильинских погибло около 2000 курсантов, по другим из 3500 бойцов сводного курсантского полка, выжил только каждый десятый.
Стойкость курсантов и красноармейцев на Можайской оборонительной линии в районе Юхнова, Медыни, Ильинского, Детчино и Малоярославца стала полной неожиданностью для захватчиков. Мужество и героизм защитников столицы в начале октября 1941 года предопределили крах всего германского наступления на Москву осени 1941 года и дали возможность Ставке перебросить дополнительные части и вооружение из тыловых районов страны.

«Подольские курсанты», Климовск.

«Памяти подольских курсантов». Музыка Александры Пахмутовой, исполняет ГАСО России под управлением Евгения Светланова.

Марионелла Королева родилась 9 сентября 1922 года в Москве в семье режиссера и сценографа Московского камерного театра Владимира Королева и сотрудницы кинофабрики актрисы Зои Богдановой. Еще в раннем детстве снялась в эпизодической роли в фильме «Каштанка», затем в картине «Бабы рязанские». В возрасте 12 лет сыграла главную героиню Василинку в киноленте «Дочь партизана», за которую получила путевку в пионерский лагерь «Артек». Впоследствии снялась еще в нескольких фильмах: «Я люблю» и «Солнечный маскарад».

Памятник Гуле в пионерском лагере «Артек».
В 1940 году Гуля (прозвище, полученное в детстве, под которым вошла в историю) поступила в Киевский гидромелиоративный институт. В 1941-м с началом войны эвакуировалась в Уфу, где родила сына Сашу и, оставив его на воспитание матери, в 1942 году добровольцем ушла на фронт.
Поступила на службу ординарцем комдива Николая Бирюкова, при этом была записана в медико-санитарный батальон 214-й стрелковой дивизии. В сентябре 1942-го зачислена санинструктором к 780-му стрелковому полку той же дивизии. Стала кандидатом в члены ВКП(б).
Участвовала в боях в районе Сталинграда с 16 июля 1942 года.

23 ноября во время битвы за высоту 56,8 (так обозначалась на картах возвышенность, за которую шли бои) вынесла с поля 50 раненых, а когда был убит командир, подняла бойцов в атаку, первая ворвалась во вражеский окоп, несколькими бросками гранат убила 15 немецких солдат и офицеров. Была смертельно ранена, но продолжала вести сражение, пока не подоспело подкрепление.

Место гибели Гули, хутор Паньшино, Волгоградская область.
Скончалась от ран в тот же (или на следующий) день. После ее гибели командир стрелкового полка представил Марионеллу Королеву к награждению высшей государственной наградой СССР орденом Ленина, 2 декабря наградной лист подписал командир дивизии генерал-майор Бирюков. Однако члены Военного Совета армии в лице генерал-майора Ивана Галанина и полковника Ивана Гаврилова вынесли заключение о посмертном присвоении другого знака отличия — ордена Красного Знамени.

Памятник Гуле у средней школы, хутор Паньшино, Волгоградская область.
Гуля Королева захоронена в одиночной могиле на улице Российской хутора Сакарка Городищенского района Волгоградской области. 

Могила Гули, хутор Сакарка.
«В ночь с 23 на 24 ноября я была контужена и отправлена Гулей в санбат. Сама же она оставалась на высоте, которую мы назвали: «Будь ты проклята!» Когда я пришла в сознание, бойцы нашей части сказали мне, что Королева ранена, но осталась на высоте. Я поспешила к Гуле на выручку на машине с боеприпасами. Издали я увидела ее с гранатами и автоматом в руках. Она бежала и стреляла, после взятия окопов у немцев. Я побежала к ней, но она вдруг упала. Потом поднялась и опять побежала. Когда я к ней подбежала, она опять упала.
Она была без шубы. Я сняла свою и постелила под нее, а другой полой прикрыла. В это время Гуля сказала: «Зинок! А я думала, что не увижу тебя, а ты как в сказке появилась передо мной!» Она подняла руку и показала на высоту, сказала: «Будь она проклята!»
Гуля была ранена, кроме ноги, в руку разрывной пулей, так что вся ладонь, кисть была разворочена, потом осколком в голову и, наконец, в грудь пулей около сердца… Под прикрытием дыма, мы стали отходить. Я старалась довести ее до сарая, который и теперь стоит недалеко от ее могилы. Гуля просила меня петь и даже пыталась сама подпевать «Темную ночь» и «Распрягайте, хлопцы кони».
Гуля вела себя мужественно. Ни одного слова, ни одной жалобы на ранения и боль. Я посадила ее к себе на колени и держала в полусидячем положении. Видимо, пуля задела сосуды около сердца, и ей стало тяжело дышать. Я плакала, а она меня утешала. Мечтали дойти до Берлина.
«После войны поедем в Москву, к папке с Сашей, походим по Красной площади, потом поступим в мединститут, будем учиться на хирурга».
Все время до самой смерти она была в сознании и говорила, говорила…
Потом стала задыхаться… Верно, пневмоторакс. Вдруг голова ее запрокинулась… Несколько мгновений… И она умерла. До самого конца она была в сознании», – Зина Сачкова, боевая подруга Гули Королевой, в письме к ее отцу.

Гуля Королева, «Музей обороны Москвы».

– Я на штурм иду! Кто за мной?!
Самой первой пошла в атаку.
Очень важен был этот бой
Для победы под Сталинградом.

Пробежала и вдруг упала:
Тяжкий камень мешает вздохнуть.
Окровавлена гимнастерка –
Пулевое ранение в грудь.

Застонала, рванулась отважно:
– Так скажите, чья высота?!
– Обязательно будет нашей,
Обещаем тебе, сестра!

…На ресницах и на бровях
Холод вьюжных снежинок не тает.
В непривычно застывших глазах
Безутешное небо рыдает.

Кровью наших солдат залитая
Дружным натиском вновь взята
Та последняя, знаменитая
В жизни Гулиной высота!
                Татьяна Анипкина

Согласно древним преданиям, княгине Ольге, стоявшей на берегу реки Великая, явилось знамение: три луча, пронзивших тучи, сошлись в одной точке на противоположном берегу. Ольга повелела заложить в том месте собор, а вокруг — «град велик, славен и во всем изобилии!». Так был основан один из самых древних центров славян — город Псков, отличавшийся сильной воинской дружиной.
Под защитой Пскова множились русские поселения. Позже на его земле появилось село Тоболенец, куда уже в XIX веке был сослан Александр Сергеевич Пушкин. В XX столетии родина переименовала его в Пушкинские горы. В одной из близлежащих деревенек Меньково 24 мая 1923 года в семье крестьянина Александра Михайлова появился на свет мальчик, которому дали имя Борис, означавшее «прославленный в битве».
Окончив девять классов местной школы, в 1940 году юноша поступает на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию и проходит военную подготовку в Калининской (ныне Тверской) области, откуда позже (в октябре 1941-го) отправится на Северо-Западный фронт в составе 8-й танковой бригады.

Памятная стела, посвященная закладке улицы имени Бориса Михайлова, Пушкинские горы, Псковская область.
Соединение возглавил Павел Алексеевич Ротмистров. Благодаря бережливому и мудрому отношению командира многие солдаты и офицеры бригады, в том числе и Борис, сумели выжить и набраться опыта в боях на Калининском направлении. Учитывая текущее положение дел, Ставка приняла решение о формировании небольших и маневренных частей противотанковой артиллерии, служить в которых должны были самые талантливые и отважные красноармейцы, поскольку истребители танков – «боги войны». Так, Борис Михайлов был направлен в Подольск в легендарное артиллерийское училище.
Окончив его в 1942-м, молодой лейтенант вернулся в часть, которая к тому времени за массовый героизм личного состава была реорганизована в 3-ю гвардейскую танковую бригаду, и принял командование батареей 1496-го полка истребительно-противотанковой артиллерии, сражавшейся на Сталинградском и Воронежском фронтах.
Особенно ярко гвардии лейтенант отличился во время освобождения Киевской области Украинской ССР. 19 октября 1943 года в ходе жестокого боя за плацдарм на западном берегу реки Ирпень в районе села Кимерка, ныне поселок Гостомель, вместе с товарищами был окружен неприятелем. Несмотря на тяжелую обстановку, вверенная командиру-комсомольцу Михайлову батарея отбила все вражеские атаки, уничтожив при этом пять танков, два штурмовых орудия, две бронемашины и более ста гитлеровских офицеров и солдат.
С наступлением темноты командир сумел вывести своих артиллеристов из кольца.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» гвардии лейтенанту Михайлову Борису Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Летом 1944 года началась операция «Багратион», целью которой было освобождение Белоруссии от немецкого захватчика.

Аннотационная доска Герою Советского Союза, гвардии лейтенанту Борису Михайлову, улица имени Бориса Михайлова, Минск.
Гвардии лейтенант Борис Михайлов принимал участие в сражениях на центральном направлении. В тот день, 3 июля, его прославленная батарея, отбив несколько атак и отрезав путь к отступлению колонне, стерла в пыль свыше шестидесяти единиц неприятельской техники (два самоходных орудия, пятьдесят девять автомашин, двенадцать мотоциклов) и большое количество живой силы врага.
Ее командир пал смертью храбрых под Острошицким Городком на Минщине, до последнего продолжая уничтожать ненавистного супостата.
Кавалер орденов Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, Ленина, обладатель медали «Золотая Звезда» гвардии лейтенант комсомолец Борис Михайлов похоронен на военном кладбище в столице Белоруссии городе-герое Минске.

Стела на могиле Бориса Михайлова, Военное кладбище, Минск.

Всю ночь, шагая как маятник,
Глаз майор не смыкал,
Пока по радио утром
Донесся первый сигнал:
— Все в порядке, добрался.
Немцы левей меня,
Координаты три, десять,
Скорей давайте огня! —
Орудия зарядили,
Майор рассчитал все сам,
И с ревом первые залпы
Ударили по горам.

Летели земля и скалы,
Столбом поднимался дым,
Казалось, теперь оттуда
Никто не уйдет живым.
Снова сигнал по радио:
— Немцы вокруг меня,
Бейте четыре, десять,
Не жалейте огня!

«Огонь!» — летели снаряды.
«Огонь!» — заряжай скорей!
По квадрату четыре, десять
Било шесть батарей.
Радио час молчало,
Потом донесся сигнал:
— Молчал: оглушило взрывом.
Бейте, как я сказал.
Я верю, свои снаряды
Не могут тронуть меня.
Немцы бегут, нажмите,
Дайте море огня!

И на командном пункте,
Приняв последний сигнал,
Майор в оглохшее радио,
Не выдержав, закричал:
— Ты слышишь меня, я верю:
Смертью таких не взять.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Никто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.
                 Константин Симонов

У войны не женское лицо…
Но все же «едва ли найдется хоть одна военная специальность, с которой не справились бы наши отважные женщины так же хорошо, как их братья, мужья и отцы», – Андрей Еременко, «В начале войны».
Около двух тысяч представительниц слабого пола были отличными снайперами, несколько сотен – летчицами, а самые отчаянные из них – танкист(к)ами. Последних было немного (чуть более двадцати), но их подвиги покоряли даже самых суровых мужчин.

Валентина Сергеевна Бархатова — в годы войны механик-водитель, пулеметчик-радист танков «Валентайн» и Т-34 — родилась в 1924 году на станции Мальта Иркутской губернии (ныне области). В начале 1930-х семья переехала в село Новоуральское Омской области. После ранней кончины отца маленькая Валя стала главной помощницей матери по хозяйству. Училась в средней школе в селе Иртыш (ныне Черлакского района). Там вступила в комсомол, стала пионервожатой. Однокашники знали ее веселой, общительной девочкой, «душой компании», окруженной множеством друзей, активисткой, организатором общественных мероприятий, и вообще «комсомолкой, спортсменкой, красавицей»…
Из воспоминаний Ереминой — школьной подруги: «…Высокая, полная девочка, а сколько в ней было энергии, только приходится удивляться. Всегда смешинка в глазах, веселая, жизнерадостная, вездесущая, везде успевающая. Ее любили товарищи в классе за прямоту, настойчивость, трудолюбие и веселый нрав. Ее раскатистый заразительный смех можно было слышать, то там, то тут. Но если касалось чего-то серьезного, то она была настойчива и тверда в достижении цели…».
Из воспоминаний Косицыной — одноклассницы: «…Была очень хорошей ученицей. Очень увлекалась спортом. Всюду можно было видеть ее в спортивном костюме. Хорошо училась по математике и поэтому мы с ней познакомились, решая вместе задания где-нибудь в коридоре на подоконнике. Мечтала быть летчицей и, наверное, поэтому всюду ходила в шлеме. Во многих спортивных соревнованиях участвовала…».
В 1937 году за отличную учебу Валя отмечается поездкой в Крым, в пионерский лагерь «Артек».

По окончании школы юная мечтательница надеется поступить в Московский авиационный институт, но война меняет планы. Так, большинство мужчин-механизаторов ушло на фронт, а в числе оставшихся в тылу Валя поступает… на курсы трактористов и отправляется на работу в «Ново-Уральский» колхоз. В конце ноября 1941-го РК ВЛКСМ взамен ушедшего на фронт брата Михаила избирает Валентину Бархатову его секретарем. Именно по ее комсомольской инициативе в районе организовываются краткосрочные курсы трактористов для девушек.
Из воспоминаний А.И. Князевой — однополчанки Валентины: «…Я знала Бархатову Валю как радистку 715 отдельного батальона связи… Бывали мы вместе на комсомольских собраниях батальона. Я знала ее как серьезную, волевую девушку. Когда мы беседовали, а иногда и спорили по разным вопросам, она всегда рассуждала серьезно, поучительно. Говорила, что у меня есть опыт комсомольской работы…».
Но оставаться комсоргом в тылу было не по ней. Старшие братья Михаил и Константин уже воевали. Желающая последовать их примеру, девушка неоднократно писала заявления с просьбой призвать ее на службу и отправить в действующую армию: «Прошу послать меня на фронт. Я хочу вместе со своими братьями Михаилом и Константином, вместе со всем народом защищать нашу Родину от фашистских захватчиков. Я метко стреляю, бросаю гранаты на большие расстояния, могу оказать первую помощь раненым, сдала нормы ПВХО, ГСО, ГТО. Готова свои знания, силы и, если потребуется, жизнь отдать за Родину». Лишь летом 1942-го ее ходатайство было удовлетворено Молотовским РВК Омской области. Окончив ускоренные курсы по специальности механика-водителя танка, Валентина Бархатова уехала на войну.
Боевое крещение юная танкистка получила на подступах к Сталинграду. За две уничтоженные машины противника, несколько вражеских дзотов и орудий она награждена медалью «За отвагу». «Вместе с медалью» также получила тяжелое ранение в ногу. После лечения пришлось овладевать новой специальностью — стрелка-радиста.
В ноябре 1943-го за блестяще проведенные бои за Турецкий (Перекопский) вал радист роты управления 101-й танковой бригады Валентина Бархатова награждается орденом Красной Звезды.
Из наградного листа:
«В период боевых действий бригады, в боях за Турецкий вал, ст. сержант Бархатова, работая радистом, под непрерывным артиллерийским обстрелом и бомбежкой с воздуха поддерживала бесперебойную радиосвязь бригады с частями и подразделениями. В трудных условиях боя за Турецкий вал способствовала бесперебойному управлению боем. За доблесть, мужество и самоотверженную работу в бою удостоена Правительственной награды ордена «Красная Звезда».
В декабре, воюя на танках Т-34 и «Валентайн», Валя становится кавалером ордена Славы III степени.
Из воспоминаний Павла Бархатова — младшего брата героини: «…День рождения у Вали 23 февраля 1924 г., т.е. совпал с Днем Советской армии. И вот ее отпуск после ранения совпал с этим днем, оно было где-то с 15 по 25 февраля. Ее очень хорошо встречал весь район, она была уже награждена орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны (Павел перепутал орден Отечественной войны и орден Славы) и несколькими медалями. Она очень хорошо выглядела в военной форме, возмужала. Практически весь отпуск в кругу товарищей, учителей, школьников. Не помню случая, чтобы хоть один вечер мы были втроем (мама, я и она) …».
Весной 1944 года участвовала в Крымской наступательной операции по освобождению Крыма и Севастополя.
7 мая вместе с другими армейскими частями 101-я танковая бригада 19-го танкового корпуса, в составе которого воевала радиотелеграфист танка командования роты старший сержант Валентина Бархатова, устремилась на штурм.

«Здравствуйте, дорогие мама и Павлик!
Пишу в танке. Над головой пролетают снаряды – это артиллерия наша бьет по фашистам. В воздухе полно авиации: штурмовики проносятся над землей, вьются «ястребки». Началась работа!.. Правда, противник огрызается, но мы Севастополь возьмем!.. Мама, прошу тебя, не беспокойся и не плачь. Это письмо придет домой, когда все уже кончится.
Узнала, что «Артек» цел. Я работаю на том же танке. Видимо, завтра решит многое. Передавайте привет учителям, учащимся. Павлик, пиши чаще. Пишите – получили или нет фото.
А сейчас мы готовимся к наступлению.
Целую вас крепко. Валентина, 8 мая 1944 г.».
В ночь с 8 на 9 мая 101-я была выставлена для атаки на северо-западную окраину Балаклавы. Рано утром в сумерках машины с десантом на борту двигались на исходные позиции, соблюдая светомаскировку. Тем не менее их перемещение было замечено противником, и колонна подверглась авианалету. Одна из фугасных бомб попала точно под Т-34 комбрига подполковника Михаила Хромченко. Взрыв разорвал командирский танк на осколки, вместе с Хромченко погибли механик-водитель Василий Бубенчиков, заряжающий Николай Федоров и пулеметчица-радистка Валя Бархатова.
Из воспоминаний Кузнецова — однополчанина Бархатовой: «…Лично с Валей мне общаться не пришлось, было у нас только радиообщение. Я тогда был начальником радиостанции РСБ, обслуживал непосредственно командира танкового корпуса, поддерживая связь с командирами танковых бригад, передавал боевые приказы, принимал оперативные данные и доклады о ходе боев, выполнении боевых приказов…
Это было во время боев за освобождение Украины, Крыма. Валя была радисткой командира танковой бригады, ее боевая позиция была всегда в танке. Как сейчас помню мои позывные были «ЛИДЕР», а ее — «ЛАСКА». Стоило запросить: «ЛАСКА, ЛАСКА, я ЛИДЕР. Как слышишь?» Тут же в ответ: «ЛИДЕР я ЛАСКА. Слышу хорошо». Голос у Вали как бы и вправду соответствовал позывным ее радиостанции — был нежный и ласковый, идущий от души, отличался от голоса других радистов своей задушевностью, но в то же время четкостью, твердостью, подкупал своей особой интонацией, и невольно возникал образ сверстницы, который мы, молодые воины, создавали в своих мечтах о любимых.
Верите или нет, но это так: прошло с тех пор более 40 лет, а ее голос четко и ясно слышится мне и сегодня, и я бы его отличил среди тысячи других голосов. Очень мне хотелось тогда с ней встретиться, лично познакомиться, но не пришлось. Она была не только квалифицированной радисткой, но и мужественным воином. Это она вынесла из подбитого танка своего раненного командира, а потом погибла и сама.
Уже после войны при встрече однополчан мне показали ее фотографию. Так я познакомился с ней заочно, через 30 с лишним лет после войны, долго всматривался в ее образ, разговаривая с ней мысленно: «Эх, ЛАСКА, ЛАСКА, не дожила ты до счастливых дней…».
За участие в операции бесстрашная девушка-танкистка была посмертно награждена орденом Отечественной войны II степени.
Из наградного листа:
«В период боевых действий по освобождению Крыма, работая радистом на танке командования, проявила отвагу и мужество. Несколько раз ходила в атаку и, отбивая контратаки противника под Севастополем, расстреливала гитлеровцев из пулемета и уничтожила до 20 вражеских солдат и офицеров, подавила одну огневую точку. Несмотря на трудные условия работы на рации точно в срок передавала приказания и боевые приказы командира бригады боевым частям и подразделениям, способствовала успешному управлению боем. При выполнении одной боевой задачи пала смертью храбрых за родину. Достойна Правительственной награды ордена Отечественной войны II степени».
В числе других погибших солдат бригады Валю захоронили в Пионерском парке (ныне сквер Победы) города Симферополя. В 1949 году останки перенесли на воинское кладбище. Однако в 2003-м в связи со строительством Александро-Невского собора в сквере обнаружили еще останки советских воинов, которые погребли на территории собора.

Танк-памятник освободителям Симферополя в сквере Победы, Симферополь.
Из воспоминаний Рагихина, однополчанина Вали: «…Танк, в котором ехали Валя и комбриг со свитой, наехал на заложенный немцами фугас. Его можно считать и бомбой замедленного действия, сброшенного ночью на 9.V.44 г. немцами с самолета. Я ведь был на месте взрыва через полчаса, видел разбросанные детали танка… и воронку от взрыва примерно в 16 м² площади земли… Танк, стоящий на пьедестале в Симферополе, это другой танк из нашего 19 корпуса, а танк, в котором ехал комбриг Хромченко и Валя разнесло в «щепки».
В честь девушки-танкистки Валентины Бархатовой названы улицы в Первомайском районе Омска, Симферополе, селе Широкое и селе Иртыш Черлакского района Омской области, где она окончила школу и откуда ушла добровольцем на фронт.
В годы Страны Советов ее имя носила пионерская дружина Иртышской средней школы № 106, расположенная на одноименной улице. В школе и в наши дни работают поисковый отряд «Юные патриоты России» и музей «Память», в котором хранятся фотографии, письма с фронта и воспоминания, представленные в этой статье.

Бюст-памятник Валентине Бархатовой, поселок Иртыш, Черлакский район, Омская область.

«В шинельке, перешитой по фигуре,
Она прошла сквозь фронтовые бури…» —
Читаю и становится смешно:
В те дни фигурками блистали лишь в кино,
Да в повестях, простите, тыловых,
Да кое-где в штабах прифронтовых.
Но по-другому было на войне —
Не в третьем эшелоне, а в огне.
…с рассветом танки отбивать опять,
Ну, а пока дана команда спать.
Сырой окоп — солдатская постель,
А одеяло — волглая шинель.
Укрылся, как положено, солдат:
Пола шинели — под, пола шинели — над.
Куда уж тут ее перешивать!
С рассветом танки ринутся опять,
А после (если не сыра земля!) —
Санрота, медсанбат, госпиталя…
                                   Юлия Друнина

Еще одна Валя-Валентина, Валентина Александровна Грибалева — в годы войны механик-водитель легкого танка Т-60, затем среднего Т-34 — родилась в 1919 году возле озера Большой Иван в деревне Новая Изоча Витебской губернии (ныне деревня Красный Поселок Невельского района Псковской области), там же провела детство. С началом коллективизации в 1932 году семья перебралась в Ленинград. В городе на Неве девочка окончила 7 классов, после работала кладовщицей на автотранспортном предприятии и одновременно посещала курсы водителей ОСОАВИАХИМа.

С первых дней Великой Отечественной комсомолка Грибалева вступает в отряд местной противовоздушной обороны (МПВО). По ночам дежурит на крышах и тушит зажигательные бомбы, днем извлекает из-под завалов раненых. Со всеми вместе переживает блокадные зимы на суточный хлебный паек 125 грамм в день. После того что Валя увидела и прочувствовала в эти дни, она преисполнилась твердости крепко отомстить фашистам. Вот почему в конце 1942 года девушка решительно подала заявление в военкомат с просьбой о вступлении в ряды РККА.
Просьбу ее неожиданно уважили. После окончания курсов в учебном танковом подразделении, расположенном на Выборгской стороне города, Грибалева была зачислена в 220-ю танковую бригаду, а первым ее «конем» стал Т-60.
В августе 1943 года бригада участвовала в ожесточенных боях по снятию блокады Ленинграда и понесла большие потери. К сожалению, «родной» Т-60 был подбит. Однако вскоре 220-ю ТБ вывели на переформирование и Валентина получила целый Т-34.
После полного снятия блокады молодая танкистка освобождала милую сердцу Ленинградскую область, страны Балтики, Польшу. Постепенно к ней пришли опыт и силы. Если прежде она с трудом переключала скорости на стальной «коняге» двумя руками, то теперь легко справлялась одной. Также боец научилась уходить от снарядов и чувствовать, когда последует выстрел вражеского Тигра. В сентябре 1944-го за содержание своей машины «в образцовом порядке и боевой готовности» механик-водитель танка 1-й танковой роты 3-го танкового батальона сержант Валентина Грибалева была награждена медалью «За отвагу».
30 ноября бригада перешла в подчинение 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. В сражениях 14–17 января 1945 года 3-й танковый батальон капитана Василия Кабанова во взаимодействии со стрелковым полком 94-й гвардейской стрелковой дивизии пробил брешь в обороне противника и, вклинившись в глубину на 12 километров, первым вышел к реке Пилица. Во время операции старший сержант Грибалева умело провела свою технику через минное поле и первая прорвалась вперед, раздавив два дзота и три пулеметных гнезда, тем самым обеспечив успешное продвижение советской пехоты. В дальнейшем при форсировании реки Пилицы она «мужественно и самоотверженно» первой провела ее через переправу. За этот эпизод 24 января 1945 года Валя Грибалева была представлена командиром 3-го танкового батальона капитаном Кабановым к ордену Славы III степени, однако решением комбрига полковника Андрея Пашкова награда была пересмотрена на орден Красного Знамени.
С конца января 220-я бригада принимала участие в операции по удержанию и расширению Кюстринского плацдарма на западном берегу Одера. Там шли ожесточенные бои. Город Кюстрин многие считали «ключом» к Берлину. Вот почему немцы его обороняли отчаянно, не жалея сил. По сути это была ярость обреченных, но Валентина особенно отличилась и здесь. Умение девушки управлять танком способствовало тому, что ее экипаж при отражении 4 контратак противника уничтожил три танка Panzerkampfwagen IV. Кроме того, лихие танкисты ликвидировали шесть противотанковых орудий, две минометные батареи и более роты врага.

20-го февраля всю 5-ю ударную потрясла весть о подвиге старшего сержанта Грибалевой. Ее Т-34 оказался на пути колонны немцев, которая прорывалась из окружения северо-западнее Кюстрина. Экипаж танка в одиночку принял бой с превосходящим силами неприятелем. Умело маневрируя, машина пушечным и пулеметным огнем уничтожила более 100 гитлеровцев, раздавила гусеницами несколько орудий и грузовиков. Но, к сожалению, фашистам удалось подбить тридцать четвертый, и он потерял ход.
Отважный экипаж боевой машины продолжил вести огонь. В результате нового попадания вражеского снаряда девушку тяжело ранило, но она начала стрелять из автомата, пока не кончились патроны. Вскоре фашисты захватили ее и казнили. За свой последний подвиг Валентина Грибалева получила орден Отечественной войны I степени.
По воспоминаниям генерал-лейтенанта Федора Бокова, бывшего в то время членом Военного совета 5-й ударной армии, «все части и подразделения облетела весть о бессмертном подвиге комсомолки механика-водителя танка старшего сержанта Валентины Александровны Грибалевой. Ее машина была в боевом дозоре северо-западнее Кюстрина. Внезапно большая группа немцев, вырываясь из мешка, ринулась напролом, пытаясь соединиться со своими частями. Экипаж атаковал противника, пулеметным и пушечным огнем уничтожил десятки гитлеровцев. Но тем все-таки удалось подбить боевую машину, и она не могла двигаться. Но танкисты продолжали расстреливать фашистских солдат. Валю тяжело ранило. Истекая кровью, она держалась до последнего патрона, до последнего дыхания».
Похоронена комсомолка-танкистка на центральной площади деревни Дармитцель (ныне Даргомышль в гмине Дембно Мыслибуржского повята Западно-Поморского воеводства, Польша).
В Ленинграде Валентину Александровну чтили. В ее честь в городе названа улица. Чтят ее и в Петербурге, а в 61-й гимназии при поддержке межрегионального движения «Вечно живые» прошло торжественное мероприятие, посвященное подвигам героини. Имя молодой отважной женщины занесено в летопись Славы Великого города – «Золотую Книгу Санкт-Петербурга».

Мемориальная доска памяти танкиста Валентины Грибалевой, улица Грибалевой, 6, Санкт-Петербург.

Когда окончилась атака
И смолк последней пули свист,
На постамент громаду танка
Одним порывом возвела танкист.
И мы вдруг поняли, что это
Во имя завтрашнего дня
Железным обликом победа
Из дыма встала и огня…
Но в час, когда за дымкой мглистой
Неистовствует в туче гром,
Я вижу девушку-танкиста
В прожженном шлеме боевом,
И старый танк прыжком взъяренным,
Припоминая давний путь,
Ломает молнии со звоном
О бронированную грудь,
И с гулом площадь городская,
Вся в клочьях пены и дыму,
Из камня искры высекая,
Под траки стелется ему!
                          Николай Грибачев

15, 16 и 31 января 1943 года в 58-метровый шурф шахты № 5 донбасского города Краснодона были сброшены 71 человек, из которых только часть предварительно расстреляна, многие скинуты живыми. Сорок девять из них – молодогвардейцы (остальные – члены местной подпольной партийной организации). Среди казненных: Виктор Третьякевич, Евгений Мошков, Николай Жуков, Иван Земнухов, Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Анна Сопова, Лидия Андросова, Ангелина Самошина, Майя Пегливанова, Александра Дубровина, Александра и Василий Бондаревы, Антонина Елисеенко, Владимир Жданов, Клавдия Ковалева, Нина Герасимова, Сергей Левашов, Демьян Фомин, Антонина Иванихина, Антонина Мащенко и многие другие подпольщики-антифашисты. Вслед за людьми каратели свалили в бездну шахтерские тележки и швырнули несколько гранат.

Памятная плита, фрагмент мемориала «Непокоренные», Краснодон, Донбасс.
9 февраля 1943 года в лесу под Ровеньками, где размещалась окружная жандармерия, были расстреляны Олег Кошевой, Любовь Шевцова, Семен Остапенко, Дмитрий Огурцов, Виктор Субботин. Еще четверо убиты в других районах.

Стела на месте расстрела молодогвардейцев в Гремучем лесу, Ровеньки, Донбасс.
Почти все они подвергались несознаваемым человеческим пониманием пыткам. Большинству из них было от 15 до 20 лет.

Их нетленные имена:
Андросова Лидия Макаровна
Бондарев Василий Иванович
Бондарева Александра Ивановна
Борисов Василий Мефодиевич
Борисов Семен Прокофьевич
Виценовский Юрий Семенович
Герасимова Нина Николаевна
Главан Борис Григорьевич
Григорьев Михаил Николаевич
Громова Ульяна Матвеевна
Гуков Василий Сафонтьевич
Дадышев Леонид Александрович
Дубровина, Александра Емельяновна
Дьяченко Антонина Николаевна
Елисеенко Антонина Захаровна
Жданов Владимир Александрович
Жуков Николай Дмитриевич
Загоруйко Владимир Михайлович
Земнухов Иван Александрович
Иванихина Антонина Александровна
Иванихина Лилия Александровна
Кезикова Нина Георгиевна
Кийкова Евгения Ивановна
Ковалев, Анатолий Васильевич
Ковалева Клавдия Петровна
Кошевой Олег Васильевич
Куликов Владимир Тихонович
Левашов Сергей Михайлович
Лукашов Геннадий Александрович
Лукьянченко Виктор Дмитриевич
Мащенко Антонина Михайловна
Минаева Нина Петровна
Миронов Николай Иванович
Мошков Евгений Яковлевич
Николаев Анатолий Георгиевич
Огурцов Дмитрий Уварович
Орлов Анатолий Александрович
Остапенко Семен Маркович
Осьмухин Владимир Андреевич
Палагута Павел Федосеевич
Пегливанова Майя Константиновна
Петля Надежда Степановна
Петрачкова Надежда Никитична
Петров Виктор Владимирович
Пирожок Василий Маркович
Полянский Юрий Федотович
Попов Анатолий Владимирович
Рогозин Владимир Павлович
Самошина Ангелина Тихоновна
Сафонов Степан Степанович
Сопова Анна Дмитриевна
Старцева Нина Илларионовна
Субботин Виктор Федорович
Сумской Николай Степанович
Ткачев Василий Иванович
Третьякевич Виктор Иосифович
Тюленин Сергей Гаврилович
Фомин, Демьян Яковлевич
Шевцова Любовь Григорьевна
Шепелев Евгений Никифорович
Шищенко Александр Тарасович
Щербаков, Георгий Кузьмич

Памятник героям Краснодона на Миусской площади, Москва.
20 июля 1942 года город Краснодон Ворошиловградской (ныне ЛНР) области был оккупирован фашистскими войсками. С первого же дня гитлеровские «гости» начали устанавливать «новый порядок». С холодной жестокостью они убивали невинных людей, угоняли на работы молодежь, устраивали бесконечные грабежи. Приказы немецкого командования, которыми были облеплены заборы и стены, за любую провинность (уклонение от регистрации, неявку на биржу труда, хождение в вечерние часы по улице) угрожали смертной казнью. В ночь с 28 на 29 сентября публичная расправа с 32 шахтерами, отказавшимися прийти на регистрацию, была совершена с особенной жестокостью: фашисты живьем закопали горняков в землю, с наслаждением наблюдая за предсмертной агонией.
Уже на следующий день (30.09.1942) молодежные подпольные группы, в которых насчитывалось 25 человек, объединились в единую организацию «Молодая гвардия», название которой было предложено Сергеем Тюлениным. Был принят план создания отряда, намечены направления работы, создан штаб.

Памятник молодогвардейцам «Клятва», Санкт-Петербург.
(Подпольная антифашистская деятельность молодежи возникла в Краснодоне сразу после начала оккупации 20 июля 1942 года. Распространение первых листовок и поджог новой бани под немецкие казармы провел единолично Сережа Тюленин. Он же начал собирать оружие для последующей борьбы. К началу сентября к нему присоединились оказавшиеся в Краснодоне бойцы КА: солдаты Евгений Мошков, Иван Туркенич, Василий Гуков, матросы Дмитрий Огурцов, Николай Жуков, Василий Ткачев).
Командиром «МГ» был назначен Иван Туркенич. Кто из комсомольцев стал комиссаром, до сих пор достоверно неизвестно. Те члены организации, которым удалось выжить, время от времени меняли показания, указывая то на Кошевого, то на Третьякевича. Членами штаба стали Георгий Арутюнянц — ответственный за информацию, Иван Земнухов — начальник, Олег Кошевой — ответственный за безопасность, Василий Левашов — командир центральной группы, Сергей Тюленин — командир боевой группы. Позже в штаб введены Ульяна Громова и Любовь Шевцова. Подавляющее большинство молодогвардейцев были членами ВЛКСМ, их комсомольские удостоверения печатались в подпольной типографии организации вместе с листовками.

Памятник комсомольцам Краснодона, Саратов.
Молодые патриоты, бесстрашные борцы безусловно отдаются борьбе против фашизма, вовлекают в свои ряды новых членов: Степана Сафонова, Анатолия Попова, Николая Сумского, Володю Осьмухина, Валерию Борц и многих других смелых юношей и девушек.
Своими целями и задачами юные «гвардейцы» имели:
— укреплять в народе уверенность в неизбежном разгроме немецко-фашистских захватчиков;
— поднимать молодежь и все население Краснодонщины на активную борьбу с немецкими оккупантами;
— обеспечить себя оружием и в удобный момент перейти к открытой вооруженной борьбе.
После первого собрания ребята действуют еще энергичнее. Они создают простейшую типографию, монтируют радиоприемники, налаживают связи с молодежью, поднимая ее на борьбу против оккупантов. В сентябре организация уже насчитывала в рядах 30 человек. Штаб принял решение разбить всех членов организации по пятеркам. Во главе были поставлены самые решительные. Для связи со штабом каждая группа имела связного.

Фрагмент памятника Александру Фадееву, Новодевичье кладбище, Москва.
Прошло немного времени, и «МГ» установила тесный контакт с молодежью окрестных поселков — Изварино, Первомайка, Семейкино. По поручению штаба члены организации Анатолий Попов, Николай Сумской, Ульяна Громова создали здесь отдельные подпольные группы, наладили связь с хуторами Гундоровка, Герасимовка, Таловое. Таким образом, подполье оказывало свое влияние на весь район.

Каждый вступающий в члены «Молодой гвардии» принимал клятву на верность Родине.
Оставшийся в живых член «Молодой гвардии» Радий Юркин так вспоминает об этом торжественном моменте: «Под вечер мы собрались на квартире Виктора. Кроме него, дома никого не было — отец и мать уехали в деревню, чтобы достать хлеба.
Олег Кошевой выстроил всех собравшихся и обратился к нам с небольшой речью. Он говорил о боевых традициях Донбасса, о героических подвигах донбассовских полков, о долге и чести комсомольца. Слова его звучали негромко, но твердо, и так брали за сердце, что каждый был готов идти в огонь и в воду…
Потом он вызывал из строя по одному для принятия клятвы. Когда Олег назвал мою фамилию, меня еще больше охватило волнение. Я сделал два шага вперед, повернулся лицом к товарищам и застыл в стойке «смирно». Кошевой вполголоса, но очень отчетливо начал читать текст клятвы. Я за ним повторял.
Олег подошел ко мне, поздравил от имени штаба с принятием клятвы и сказал: «Отныне твоя жизнь, Радий, принадлежит «Молодой гвардии», ее делу».

Памятник на мемориале «Слава», Ровеньки, Донбасс.
Ночами Олег надевал форму полицейского и распространял листовки среди населения. Вася Пирожок ухитрялся в базарные дни прицеплять на спины полицейских плакатики с краткими призывами: «Долой немецких оккупантов!», «Смерть продажным шкурам!». Сема Остапенко приклеивал прокламации к машине управляющего дирекционом, на здания полиции, жандармерии и городской управы.
Сережа Тюленин «шефствовал» над кинотеатром. Он появлялся в зале перед самым началом сеанса, и в тот момент, когда механик гасил в зале свет, разбрасывал листовки среди зрителей. Множество страниц уходило за пределы города — в Свердловский, Ровеньковский, Новююветловский районы.
В комиссию Луганского обкома ЛКСМ Украины (МДС) по установлению истины в деятельности подпольной организации «Молодая гвардия» Фещенковой Раисы Ивановны:
Вопрос: Откуда вы брали текст для листовок?
Ответ: У меня на квартире слушали радиоприемник. Его приносил Сергей Тюленин или Лопухов Анатолий. Коротко записывали текст. Я лично писала по 5–10 штук, утром еще 5–10 и сразу разносили. То на столб клеили, то в кошелку бросали бабушке и т.п.
За весь период своей деятельности «Молодая гвардия» выпустила и распространила в Краснодоне около 30 антифашистских листовок общим тиражом более пяти тысяч экземпляров с данными о реальном положении дел на фронте по сводкам Совинформбюро и призывами к населению подниматься на беспощадную борьбу с немецкими оккупантами.
В ночь с 6 на 7 ноября подпольщики водрузили советские флаги на школе имени Ворошилова, на шахте 1-бис, на здании бывшего райпотребсоюза, на больнице и на самом высоком дереве городского парка. Повсюду были расклеены лозунги: «Поздравляем с XXV годовщиной Октября, товарищи!», «Смерть немецким оккупантам!».
Члены команды всячески срывали мероприятия, которые готовили гитлеровцы. Когда немцы начали усиленную подготовку к вывозке хлеба в Германию, штаб принял смелое решение — не дать им зерна. Молодогвардейцы сожгли огромные скирды, а уже намолоченную пшеницу заразили клещом.
Через несколько дней группа Тюленина совершила на дороге Краснодон — Ровеньки вооруженное нападение на немецкую охрану, гнавшую сотни голов скота, отобранного у жителей.
Участники «МГ», устроившиеся по заданию штаба в немецкие учреждения, предприятия, умелыми маневрами срывали их планы. Сергей Левашов, работая шофером в гараже, вывел из строя несколько машин; Юрий Виценовский устроил на шахте аварии.
К началу декабря всем друзьям удалось собрать большое количество оружия, предназначенного для выступления в помощь Красной армии: 15 автоматов, 80 винтовок, 10 пистолетов и около 15 тыс. патронов к этому оружию, а еще 300 гранат и 65 кг взрывчатки.
В ночь с 5 на 6-е число, к Дню Конституции, Люба Шевцова, Сергей Тюленин и Виктор Лукьянченко устроили поджог здания немецкой биржи труда (народ прозвал ее «черной»), где хранились списки с адресами и заполненными рабочими карточками людей, намеченных на принудительные работы в Германии.
23 декабря штаб разработал тщательный план по подрыву здания дирекциона № 10 — местной конторы немецкого «Восточного общества по эксплуатации каменноугольных и металлургических предприятий», располагавшегося в спортивном зале краснодонской школы № 1 им. Горького, где стояла елка и планировался банкет.
В тот же вечер было принято спонтанное решение о нападении на вражескую грузовую машину, направлявшуюся на фронт с новогодними подарками для солдат, обнаруженную на дороге Анатолием Лопуховым и Валей Борц. Из нее ребята забрали несколько мешков с обмундированием, посылками, папиросами. На следующую ночь Сережа Тюленин совершил налет на второй грузовик, где находились теплые вещи. На третью ночь — еще на один, в нем перевозились офицерские сундуки с шинелями, сапогами и маскировочными халатами.
Перед «немецким» Рождеством фрицы вывесили в клубе четырехметровый шелковый красный флаг с белым кругом и черной свастикой посредине. Тюленин, спрятавшись за сцену, по окончании сеанса снял его, замотал вокруг себя, надел пальто и вылез наружу через драпировочную комнату. Позже Иван Туркенич пояснял: «Девушки спорют свастику и вышьют серп и молот, и когда придут наши, мы им вручим знамя от группы «Молодая гвардия».
Хотя в рамках плана атаки на дирекцион были успешно проведены операции «автомашины» и «флаг» — само нападение в назначенное время было отменено из-за опасений, что пострадает мирное население и в городе начнутся массовые репрессии. Однако предварительные отвлекающие события также вызвали сильное раздражение немецких властей и косвенно способствовали росту карательных мер и облав в Краснодоне и его окрестностях, что в итоге и привело к предательству отдельными людьми подпольных групп.

Мемориал «Бессмертие», посвященный героям Краснодона, Краснодон, Донбасс.
Красная армия упорно продвигалась к Донбассу, «МГ» готовилась к осуществлению мечты — решительному вооруженному нападению на краснодонский немецкий гарнизон. Туркенич разрабатывал план захвата города, расставлял силы, собирал разведывательные материалы. Но незадолго до бегства от наступающих частей КА вражеская контрразведка, гестапо, полиция и жандармерия активизировали усилия по поимке и ликвидации комсомольско-коммунистического подполья. Используя осведомителей, фашисты вышли на след молодых коммунаров, так, в январе 1943 года начались массовые аресты. Первыми под облаву попали Евгений Мошков и Виктор Третьякевич, вторым – пытавшийся их выручить Ваня Земнухов.
Штаб отдал приказ — всем членам организации уходить и пробираться к своим. Но было поздно. Только нескольким (среди них Иван Туркенич, Георгий Арутюнянц, Валерия Борц, Радий Юркин, Оля и Нина Иванцовы, Михаил Шищенко) это удалось. Остальные были схвачены гитлеровцами и посажены в тюрьму.
О том, какие зверские расправы проводились над героями, можно узнать в рубрике «ЧИТАЛЬНЯ», в начале рассказа «СЛЕЗКИ, СЛЕЗЫ И ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ».
В феврале 1943 года в город вошли советские войска. Над Краснодоном снова взвился красный флаг. И, глядя, как он полощется на ветру, жители вспомнили молодогвардейцев. Сотни людей направились к зданию тюрьмы, где они увидели окровавленную одежду, следы невероятных пыток. Стены были расчерканы надписями. На одной высечено сердце, пронзенное стрелой, в нем четыре фамилии: «Шура Бондарева, Нина Минаева, Уля Громова, Ангела Самошина». И над ним, во всю ширину, как завещание современникам, взывали слова: «Смерть немецким оккупантам!»

Бюсты героев «Молодой Гвардии», музей города Краснодона, Донбасс.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1943 года молодогвардейцам Ульяне Громовой, Ивану Земнухову, Олегу Кошевому, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. 5 мая 1990 года звание Героя Советского Союза было присвоено также командиру организации Ивану Туркеничу.
Три участника «МГ» награждены орденом Красного Знамени, 35 — орденом Отечественной войны I степени, шесть — орденом Красной Звезды, 66 — медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1960 года молодогвардеец Виктор Третьякевич посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени, а Указом Президента РФ от 22 сентября 2022 года ему посмертно присвоено звание Героя России.

Памятник героям Краснодона возле шурфа шахты №5, мемориал «Непокоренные», Донбасс. 
«Это было в Краснодоне». Музыка Василия Соловьева-Седого, текст Сергея Острового, поет Иван Шмелев.

Нина Онилова появилась на свет 10 апреля 1921 года в селе Новониколаевка Одесской области в семье крестьянина. Девочка рано осиротела и потому воспитывалась в детском доме. По окончании средней школы устроилась швеей на Одесскую трикотажную фабрику. Параллельно, как многие ее сверстники, занималась в стрелковом кружке ОСОАВИАХИМА, осваивая пулемет «максим» – такое сильное впечатление произвел на нее образ Анки-пулеметчицы из медийного в те времена фильма «Чапаев». Этим прозвищем ее после и наградили бойцы.

В июне 1941 года по радио сообщили о вероломном нападении гитлеровской Германии. Уже вскоре фронт вплотную подступил к Одессе, городу, с которым много было связано в жизни девушки. Остаться в стороне, когда враг обстреливает и бомбит Родину, комсомолка с яркой жизненной позицией не могла. С первых дней она обивала пороги военкомата в желании попасть на фронт. В августе Нина уходит в армию в составе той самой 25-й Чапаевской дивизии, подвигам которой так часто внимала на экране, на примере которой росла. Неудивительно, что для себя она избрала путь пулеметчицы, точь-в-точь, как героиня из кино.
ЧД входила в состав Приморской армии, державшей оборону под Одессой. В том же августе 1941-го в первом же бою Нина Онилова смогла отличиться – вместе со своим расчетом нанесла противнику значительные потери.
Немцы пошли в атаку ночью, надеясь в темноте прорвать оборону советских войск. Слышно было движение множества людей, отрывистые команды на чужом языке, а потом – почти в упор – призывы сдаваться на ломаном русском. Солдаты на позиции теребили молодую пулеметчицу: «Ну же, давай, начинай». Нина застыла – она ждала появления врага. И вот наконец возникают силуэты в инородных касках. Только сейчас храбрая девушка дает первую очередь. За ней – еще, и еще. Враги падают, некоторые еще продолжают бежать по инерции и тоже падают. Атака захлебывается. Когда рассвело, на поле брани осталось лежать более сорока фашистов, настигнутых пулеметными очередями новобранца Нины Ониловой.
Так в дивизии за ней прочно закрепилось прозвище «наша Анка». Смелая, аккуратная и сноровистая, она пришлась по душе и бойцам, и командирам. За августовские бои под Одессой была удостоена ордена Красного Знамени.
В дневнике она записала: «Не надо думать о смерти, тогда очень легко бороться. Надо понять, за что жертвуешь своей жизнью. Если для красоты подвига и славы – то это очень плохо. Только тот подвиг красив, который совершается во имя народа и Родины».
В одном из следующих боев Нина была ранена двумя осколками немецкой мины и попала в госпиталь. В родную Одессу ей вернуться было уже не суждено: силы Приморской армии понадобились для защиты главной базы Черноморского флота – Севастополя. В октябре 1941 года, завершив лечение, Онилова вернулась в родную Чапаевскую, державшую в тех местах оборону.
Отважная пулеметчица восторженно говорила о городе, который защищала: «Севастополь — это характер русского советского человека, это стиль его души».

В 1942 году участвовала в обороне Севастополя, в ходе которой 27 февраля уничтожила две пулеметные точки противника, а 1 марта в одиночку отбивала атаки врага. Была ранена, но продолжала вести бой. Ее дот был разбит минометным огнем, но пулемет продолжал огрызаться, прижимая фашистов к земле. Лишь после того как Нина получила второе ранение, ее пулемет замолк. Это ранение оказалось смертельным. Нину смогли вынести из боя. За ее жизнь боролись лучшие хирурги Севастополя. Но после операции они признались: «Больше ничем помочь нельзя. Она продержится несколько часов».
В госпитале ее успел навестить командующий Приморской армией генерал Петров. На прощанье он сказал: «Спасибо, дочка. От всей армии спасибо. Тебя знает весь Севастополь, узнает вся страна».
Нина Онилова скончалась от полученных ран в ночь на 8 марта 1942 года в полевом госпитале и похоронена на кладбище Коммунаров. 14 мая 1965 года ей посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Могила Нины Ониловой на кладбище Коммунаров, Севастополь.
В вещах отважной девушки было найдено письмо, адресованное исполнительнице роли Анки в ленте «Чапаев» Варваре Мясниковой: «Настоящей Анке-пулеметчице из Чапаевской дивизии, которую я видела в кинокартине «Чапаев».
Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы – не настоящая чапаевская пулеметчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда немного завидовала. Я мечтала стать пулеметчицей и так же храбро сражаться.
Когда случилась война, я была уже готова, сдала на «отлично» пулеметное дело. Я попала – какое это было счастье для меня! – в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулеметом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, просто девушка – в чем-то очень слабая, маленькая, худая. Но я вам скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я еще боялась…
А потом все прошло! Когда защищаешь дорогую, родную землю и свою семью, а у меня нет родной семьи, я – детдомовская, и поэтому весь народ – моя семья, тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость.
Я Вам хочу подробно написать о своей жизни и о том, как вместе с чапаевцами борюсь против фашистских…».
Она так и не успела закончить письмо – начался бой. Скромная и деловитая, Нина не смела и помыслить о том, что «настоящей» легендарной Анкой была именно она, сержант Онилова, а подвиг защитников Севастополя в 1942 году затмил славу тех героев, на примере которых они когда-то росли.

Памятник Нине Ониловой, Одесса.

Сорок второй, конец зимы,
Уже весною пахнет море.
О, как сурова чаша тьмы!
Который раз со смертью споря
Ведет Онилова огонь
По пулеметной вражьей точке.
«Моя земля – ее не тронь!
Она мне мать, а я ей дочка!»
Математический расчет –
И точка это, словно склянка,
Разбита. Верен пулемет
Своей сестре – отважной Анке.
За метром – метр,
За шагом – шаг,
Лохматят землю вражьи мины.
Но вот дрожит матерый враг.
«Молись, проклятый!» – шепчет Нина.
Война, война..
Жестокий хмель!
За пораженьем – окруженье.
Но льются пули точно в цель
Дождем свинцового свеченья.
И снова слышится «Ура!»:
За командиром отделенья
Идут солдаты в наступленье…
Все это было, как вчера.
                        Ольга Алиева
 
В декабре этого года исполнится 103 года со дня рождения навечно двадцатилетнего Жени Никонова. 19 августа 1941-го он, оставаясь верным Родине, принял мученическую гибель на эстонской земле, в дальнейшем с ходом истории и подъемом националистических настроений в республике, бесчувственно от него отказавшейся.
«Никонов? Что-то знакомое… А что он сделал?» – довелось недавно услышать такой вопрос от человека в возрасте за 60. Что же говорить о более молодых? Отчасти это неизбежно: даже самые беспримерные подвиги человеческого духа, скрываемые толщей времени, меркнут и вообще забываются. Но и смириться с этим невозможно», – сокрушается один из его историков.

Уроженец деревни Васильевка Ставропольского района (близ нынешнего Тольятти) Куйбышевской (ныне Самарской) области, Женя Никонов в полтора года остался сиротой: сперва от голода ослабшая после родов скончалась мать мальчика, а после, от последствий ран, полученных в Гражданскую, – отец. За детьми (у Жени были сестра и брат) присматривала соседка, а после двоюродный дядя Николай. Но несмотря на это, с шести лет малому пришлось пойти на работу в колхоз подпаском, поэтому в школу он попал только в девять.

Стела-памятник Евгению Никонову, Васильевка, Самарская область.
Несмотря на сей факт, юный ученик прекрасно справлялся с заданиями. В тольяттинском лицее № 19 сохранились воспоминания о Никонове-школьнике от его бывших одноклассников: в отличие от большинства сверстников, он много читал, интересовался историей, организовал драмкружок и устраивал в нем постановки для жильцов барака, где жила их семья, при этом был отличным спортсменом и мог легко выжимать двухпудовую гирю. Кто-то написал в воспоминаниях, как, попав в водоворот реки, стал тонуть, а спас его Женька…

Бюст Евгению Никонову, Тольятти.
В 1931-м во время наступления очередного мора старший брат Виктор перебрался в Нижний Новгород, где строился Горьковский автозавод. Через год по его вызову к нему отправились Аня с Женей.

Барельеф, посвященный Евгению Никонову, на стеле «Памяти павших», Тольятти, Самарская область.
Жили в Сормово, в бараке на улице Альпинистов (ныне Никонова), сестра работала уборщицей, брат на лесопилке, Женя пошел в третий класс фабрично-заводской семилетней школы № 3 имени Надежды Крупской, окончив которую, перевелся в ФЗУ. Поступил учеником токаря на завод № 92 «Новое Сормово», производивший артиллерийские орудия, там же вступил в Ленинский молодежный союз.

Памятник Евгению Никонову, Сормово, Нижегородская область.
Однажды паренек узнал о том, что объявлен комсомольский набор во флот и сразу же принес в райвоенкомат заявление: «Имея желание служить в Военно-морском флоте и защищать свободу, завоеванную в революции и Гражданской войне нашими отцами и старшими братьями, я прошу направить меня в ряды Военно-морского флота СССР». Просьба его была удовлетворена. С 11 ноября 1939 года вместе с друзьями зачислен на воинскую службу с обучением в школе оружия имени Ивана Сладкова Кронштадтского учебного отряда на специальность артиллерийского электрика. Их, ребят-волгарей, только что надевших краснофлотские бескозырки, в учебном отряде было человек двенадцать, все они осваивали азы морской службы, делились радостями, неудачами, спорили. Как-то завязался диспут о чести солдата, его верности воинскому долгу. Руководителю группы захотелось узнать мнение новобранцев о том, как бы каждый из них поступил, окажись он в трудной боевой обстановке. Никонов поднял руку: «Мне кажется, что никто из нас никогда не дрогнет перед врагом. Что касается меня, то не пожалею своей жизни и крови для Родины».
После учебного отряда Женя был направлен торпедным электриком на лидер эскадренных миноносцев «Минск». В учебных походах зрело мастерство юного солдата. Вручая минно-торпедной боевой части переходящее Красное знамя, командир корабля назвал его в числе лучших матросов среди 250 человек.
Вскоре служивый написал письмо сестре Аннушке, так он ее называл, и брату Вите: «Посмотрели бы вы на меня в форме краснофлотца, рады были бы и довольны: Женька ваш правильный выбор сделал…».

Начало войны застало «Минск» в Таллине. Основной задачей корабля было выставление минных заграждений. Но враг наступал большими сухопутными силами, и на кораблях Балтийского флота был сформирован сводный отряд для обороны города на суше, куда Евгений поступил добровольцем.    
19 августа 1941-го боец отряда обороны главной базы Балтийского флота краснофлотец Никонов (вместе с двумя товарищами) был отправлен в разведку за линию фронта. При выполнении задания по обнаружению дислокации войск противника в районе города Кейла получил тяжелое ранение и в бессознательном состоянии был схвачен врагом.
Когда моряки-сослуживцы отбили хутор, они увидели исколотое ножами безглазое обугленное тело двадцатилетнего парня, своего боевого друга. Подробности произошедшего стали известны из показаний захваченных в плен врагов (по одним сведениям, это были немцы, по другим – эстонцы из диверсионного подразделения «Эрна»). После зверских пыток, в процессе которых юноша не сказал ни слова, он был привязан к дереву и заживо сожжен…
За подвиг мужества и чести Евгению Никонову, матросу Балтийского флота, было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Во времена СССР в Эстонии чтили память героя – в 1951 году столичную улицу Соо переименовали в его честь, неподалеку установили обелиск.
В 1960 году вместо него эстонскими авторами скульптором Эриком Хагги и архитектором Хейки Карро была воздвигнута скульптура матроса в полный рост. К нему и к месту захоронения (на Маарьямяги у мертвого дерева, того самого вяза) приходили официальные делегации, благодарные экскурсии. Взрослые и школьники возлагали цветы, уверяя, что матрос Евгений Никонов всегда останется для них примером мужества и стойкости.
С восстановлением независимости республики все изменилось: история советской Эстонии перечеркнута и единственно правильной назначена противоположная трактовка того времени, объявленного оккупацией, а также роли страны во Второй мировой войне как жертвы двух равнозначных тиранических режимов.  
С этим краснофлотец Женя перестал быть героем, память которого следует чтить в свободной «державе». Тот самый памятный огонь, которым он был сожжен, больше не обжигал сердца эстонских граждан.

Памятник Евгению Никонову на эстонской земле, Таллин, 1992 год.
Уже в 1991 году улице Никонова вернули прежнее название. Тогда же на Маарьямяги кто-то разрушил захоронение, а мемориальное дерево бесследно исчезло. Узнав об этом, из Тольятти приехали земляки Евгения, чтобы перевезти на родину памятник (в этом было отказано) и останки героя. Найти их не удалось, и в волжский город был доставлен символический прах – земля с места погребения, которую опустили в могилу на кладбище в деревне Васильевка, так память о бессмертном подвиге вернулась домой.

Памятник Жене на кладбище деревни Васильевка.

Мне б за перо не браться,
Коль билось бы сердце глуше…
Он был моряком, но драться
Пришлось моряку на суше…
Мины, снаряды, бомбы
Сделали землю адом…
Земляк, горьковчанин. Он бы
С нами работал рядом.

Но в рваных кусках металла
Смерть над страной витала.
Жизнь на земле стирая,
Враг наступал неистов…
И на переднем крае
Никонов бил фашистов.
Был в переделках тяжких
(Сколько их было, сколько!),
Грудь оградив тельняшкой
От пуль и шальных осколков…

Однажды безлунной ночью
Он сквозь свинцовую сетку,
Прячась в морщины почвы,
С друзьями пополз в разведку.
В ночь пулеметы где-то
Били свинцом горячим…
Вражеской пулей задетый,
Евгений был в плен захвачен.
Ненависть обоюдна…
Под пытками было трудно.
Было невыносимо
То, что моряк изведал!
Родина верила в сына,
Сын свою мать не предал.

Бессильные в злобе лютой,
Огнем его жгли изуверы,
Надеясь хоть на минуту
В слабость его поверить.
Это – не смерть в атаке.
Смерть его выше мерьте!
Еще мгновенье – и факелом
Уйдет сормович в бессмертье.
Пламя заполыхало.
Море пахнуло чистым.
Последние силы собрал он
И крикнул: «Мстите фашистам!»

Мстители с алым стягом
В атаку рванулись, зная,
Что вспыхнет потом над рейхстагом
Омытое кровью знамя.

Был парень простым и смелым
И умер за наши нивы.
Земляк. Сормович. Сгорел он,
Чтоб мы с вами были живы. 
                          Юрий Балинов

Она назвала себя Леной, сочтя что Лилия – это слишком красиво для войны.
30 мая 1917 года в семье болгарских коммунистов Александра и Георгицы Кара Стояновых родилась дочка, которой дали весенне-цветочное имя Лилиана. Но мирного детства маленькой Лиле не досталось – впереди у семьи было много бед: восстание, расстрел, тюрьма, эмиграция.
Восстание началось в сентябре 1923 года, дольше всех держались коммунисты Лома, родного города Кара Стояновых. Но ничего не вышло – оно было жестоко подавлено, Александр Кара — расстрелян. Его жена, пламенная Гица, вместе с детьми оказалась в тюрьме.
Вот что рассказывала о том времени и о Лиле ее мама, Георгица Кара Стоянова своей подруге Анне Христовой: «Моя Лиля с малых лет была такой деловой и очень хорошим конспиратором. Когда она выходила из тюрьмы в школу или в город, ее, как и всех, жандарм тщательно обыскивал. Я как сейчас вижу перед собой ее светящиеся глаза ребенка в тот момент, когда она передавала мне, как ей удалось одурачить жандарма, что я не могла нарадоваться на девочку.
– Мама, я так ловко вертелась вокруг жандарма, так крепко сжимала записку в кулаке, что он ничуть не догадался! Передала твою записку сразу же, а после школы пошла, чтобы взять другую для тебя и опять закружила жандарма – и, пожалуйста! Получай!
Ее маленькая ладошка раскрывалась и в ней записочка. Так при помощи маленькой Лили была восстановлена связь между мной и товарищами с воли.
– Но, Лилиенце! – обращалась я к ней, – смотри! Будь очень осторожной. Это очень опасно! Скажи мне, ты не испытываешь страха?
– Ну что ты, мама, нисколько! И как это меня может взять страх? Ведь я выполняю работу – твое задание!»
Семье Кара Стояновых повезло – благодаря усилиям сотрудников МОПРа (Международной организации помощи борцам революции) она была переправлена сперва в Вену, потом в Германию и, наконец, в Москву.
Устроив детей, Гица снова отправилась в Европу с очередным поручением Коминтерна. Лилю же определили в 1-й интернациональный пионердом на Красной Пресне, а младших – сестру Лену и брата Сашу — в интернациональный детский дом недалеко от Лопасни.
Так вспоминал о девочке много лет спустя воспитатель пионердома Яков Берлин: «Лилия была очень скромной. Она никому не рассказывала о своем детстве в городе Ломе, о том, кто ее родители. Лилия хотела ничем не выделяться среди ребят, быть как все. Она была славной, умела хорошо ладить с детьми. К ней тянулись младшие ребята, и она находила с ними общий язык. Лилия хорошо училась, пела, рисовала, а в старших классах стала редактором школьной стенной газеты. Здесь она стала пионеркой, а позднее вступила в комсомол».
В 1929 году в числе делегатов Всесоюзного слета пионеров Лиля побывала в «Артеке».

Памятник Лиле Карастояновой, пионерлагерь «Артек».
Окончив 7 классов, девочка поступила на рабфак, затем практиковалась в издательстве «Молодая гвардия», в редакции газеты «Правда». В ранней молодости успела пережить неудачное замужество, закончившееся разрывом, рождение ребенка.
Работа в «Комсомолке», куда новоиспеченный корреспондент пришла в 1937 году, принесла не только творческую радость, но и встречу с человеком, ставшим для нее любящим супругом и отцом ее растущего сына. Александр Слепянов был заведующим отделом «Комсомольская жизнь», а Лиля трудилась дежурным секретарем редакции. Их дом в поселке издательства «Правда» в Серебряном бору стал местом, где они провели свой единственный счастливый предвоенный год. 22 июня подвело под ним черту.

В военкомате, куда Саша пришел в первый же день войны, с ним не хотели говорить, обнаружив кучу детских болезней. Но он возвращался снова и снова, пока военком, задерганный и усталый, не махнул рукой… Так Александр Слепянов стал добровольцем Московского ополчения. Недолгая учеба… и фронт. Отряд прибыл в дивизию под Старицу в январе 1942 года. И сразу же ранение в голову. После выздоровления военкор сделался политруком роты, а затем инструктором по информации в политотделе.
Лиля тоже просится на фронт, но ей отказывают – у нее маленький ребенок, самой всего двадцать четыре, и кому-то нужно остаться в тылу, чтобы газета продолжала выходить (работала в Вологде в редакции газеты «Все для города Ленина!», Вологда являлась основным транзитно-распределительным пунктом эвакуации людей из блокадного Ленинграда).
Александр с фронта Лиле: «Родная моя! Труженик мой мужественный. Ведь ты отлично умеешь переносить трудности. И сейчас в «Комсомолке» переносишь их прекрасно. Твои большие способности, твой умелый подход к людям дополнились теперь хорошим трудовым рвением, неустанностью, упорством. Я горжусь тобой, любимая, горжусь и хочу быть достойным тебя. Как мечтаю я о той минуте, когда страшная фашистская пуля будет истреблена и жизнь, чудесная, неповторимая засверкает, запоет как прежде и еще лучше…
… Женушка! Будь спокойна, родненькая. Работай, как начала – энергично, напористо. У тебя хорошо выходит и еще лучше выйдет. Именно сейчас и происходит твое большое рождение журналиста. Успех, полный успех на твоей стороне. Горячо целую тебя. Твой муж».
После перенесенного ранения Слепянова назначают редактором многотиражной дивизионной газеты. Скоро издание становится одним из лучших в действующей армии. Он все также трепетно и наставительно пишет жене. Но летом 1942-го поток посланий прерывается…
… Лиля так и не узнала, как погиб ее любимый…
Летом 1942-го Карастоянова возвращается в Москву на прежнее место работы в «Комсомольскую правду». А осенью возобновляет попытки добиться командировки на фронт, и на этот раз ей это удается. После соответствующей подготовки в составе организаторской группы НКВД девушка отправляется за линию фронта в партизанский отряд (позднее, соединение) Алексея Федорова.
Получая необходимые бумаги для отъезда, журналистка услышала ироничное замечание: «Партизанка Лилия? Странное сочетание». С этого момента она всем представляется как Лена Карастоянова — корреспондент «КП».
В составе отряда девушка участвует во множестве диверсий на территории Брянской и Гомельской областей, работает в редакции подпольной газеты «Большевик».
Когда в конце ноября вопрос о командировке Лили был окончательно решен, перед отбытием она пишет мужу, надеясь на то, что он жив и когда-нибудь его прочтет: «Сашенька, любимый мой! Неужели оно может быть, такое счастье, что ты жив, здоров и читаешь мои каракули… читать которые особенно трудно сейчас потому, что пишу в кожухе. Итак, дружок, я уезжаю в партизанский отряд… С Большой землей покончено и, наверное, надолго… Писать много не могу – сам знаешь, чем больше и значимее обуревающие чувства, тем труднее писать. А тебе, прошедшему огонь и воду, ясно, что я сидеть не могу, ожидая победы. Я сама, своими руками должна добывать ее».

Записывая в свой дневник подробности партизанского быта, она много внимания уделяла мелочам, расспрашивала. Лиля-Лена не раз говорила, что то, о чем пишешь, должно быть достоверно, начнешь выдумывать – читатель не поверит. Из ее дневника: «Просторная бревенчатая русская изба, но народу много и потому тесно. В углу иконы, под ними сидят бабы: пожилая старушка и средних лет, обыкновенные подмосковные бабы, если бы лица не были чуть строже, да в гостях у них не был бы вождь партизанского движения, все было бы обычным».
В 1950–1960 годах были опубликованы воспоминания партизан, сражавшихся в Черниговско-Волынском соединении. Командир подразделения минеров Георгий Артозеев: «Однажды я возвратился из дальней разведки и застал в нашей землянке такое столпотворение, что просто не знал, куда от порога ногой ступить. После светлой мглы зимнего леса да крепкого морозца показалось очень жарко, накурено, темно… В землянке оказались гости из соседних подразделений. И тут я обратил внимание на незнакомую девушку, поместившуюся на нарах в центре землянки. Сидит как дома, смеется вместе со всеми, разговаривает, в общем, чувствует себя вполне на месте.
Откуда такая у нас? Должен признаться, что как я ни ценил наших славных партизанок, но всегда предпочитал, чтобы они находились в других подразделениях. Появлению новой девушки в своем взводе я по многим обстоятельствам вовсе не обрадовался. Что ни говори, новая особа женского пола в наших условиях представляла некоторую опасность. Слишком много было неженатой молодежи среди подрывников…
Присмотревшись, я убедился: девушка, конечно, никакого отношения к нашему взводу не имела. Это была гостья, причем, судя по многим приметам, из числа тех, кто прилетел недавно из Москвы. Мне дали поужинать, я уселся в сторонке и стал слушать. Наши спрашивали, а девушка рассказывала. Она говорила о боях под Сталинградом, о Ледяной дороге через Ладожское озеро, по которой день и ночь идет помощь блокированным ленинградцам, о том, как выглядит и как живет военная Москва. Она всего лишь отвечала на вопросы, но создавала удивительно стройные картинки»…
Но Лиля не хотела оставаться просто корреспондентом из «столичной прессы». Она делала все, что и другие: писала статьи для «Большевика», ездила в качестве агитатора по деревням со свежими листовками, помогала ухаживать за ранеными, работала на расчистке аэродрома. Очень просила перевести ее из агитгруппы в бригаду подрывников. На многочисленные возражения, то и дело отвечала: «Я прилетела сюда воевать, а не суп партизанский есть».

В январе 1943 года гитлеровцы пытались блокировать Лесоград, под непрерывной бомбежкой пришлось оставить хорошо устроенный на зиму лагерь и вырываться из вражеского кольца. На уничтожение партизанского отряда было брошено несколько дивизий. Две с лишним тысячи человек несколько недель с битвами пробивались из немецкого окружения. Зная, что впереди предстоят тяжелые столкновения, Лиля отправила на Большую землю свой дневник и несколько фотопленок, которые успела отснять.
6 февраля у села Будище отряд вступил в бой с фашистами. Сражение на краю поселения уже подходило к концу: часть немцев была убита, остальные бежали. Но из саней, брошенных противником, выглянул ствол миномета. И тут девушка рванула к нему, прозвучала автоматная очередь… Лиля погибла сразу.
Годы спустя, говоря о ее смерти, командир партизанского отряда Алексей Федоров вспоминал, что хотел прикомандировать ее к штабу, запретить участвовать в боевых операциях: «В ней я чувствовал увлекающуюся натуру, способную на безрассудные поступки. А в сложной, быстро меняющейся обстановке в тылу немецких оккупантов, малейшая оплошность, неверный шаг могли привести к гибели».
Похоронена Лилия была там же в Будище, месте пересечения границ трех республик Украинской, Белорусской и Российской Федерации. Позже ее останки перенесли в город Чечерск.

Мраморная плита на месте захоронения Лили Карастояновой.
Мать так и не узнала о гибели дочери. Она была связной между штабом Народно-освободительной повстанческой армии Болгарии и бюро ЦК БРП. В 1944 году схвачена гестапо и зверски замучена.
Партизанка-журналист Лилия (Лена) Александровна Карастоянова посмертно награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени и болгарским орденом «Народна свобода» I степени.

Памятник Лилии Карастояновой (Кара Стояновой), деревня Болотня, Клетнянский район, Брянская область.

Стоит в безмолвном величии
В лесном краю обелиск.
Рукою бережной высечен
На камне девичий лик.
Улыбка в глазах, как зарево,
И взгляд лучистый, прямой.
Здесь гордая дочь Болгарии
За нашу землю шла в бой…

«Любимая наша сестра», музыка Юрия Чичкова, текст Константина Ибряева, исполняет БДХ имени Виктора Попова, солистки Лариса Столярж и Ирина Кириллова.

Валентина Сафронова родилась в 1918 году в городе Брянске. Училась в школе № 27, после окончания которой там же работала пионервожатой, а затем контролером в сберкассе.
С августа 1941-го – участница Великой Отечественной войны, партизанка-разведчица Брянского городского партизанского отряда. В начале сентября в составе разведывательно-диверсионной группы была заброшена в тыл врага в Клетнянские леса, где принимала участие в засадах и сборе разведывательной информации о дислокации войск противника. Неоднократно переходила линию фронта.
В феврале 1942 года в отряде сломался радиопередатчик, а на «большую землю» нужно было срочно передать важные донесения. Командование приняло решение послать группу Вали Сафроновой. Смельчаки, преодолев 120-километровый путь, дошли до расположения советских войск и доставили пакет. При возвращении попали в засаду. Валя была ранена и контужена, но после лечения в госпитале вернулась в расположение отряда и возобновила деятельность.
17 декабря 1942 года при выполнении боевого задания в районе деревни Ворки партизанка Валентина Сафронова была тяжело ранена, в бессознательном состоянии попала в плен, переправлена в брянское гестапо и 1 мая 1943 года была зверски замучена в его застенках.
За образцовое выполнение заданий командования награждена орденом Ленина и орденом Красной Звезды (1942 г.).
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года за проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками комсомолке Сафроновой посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Бюст Вале Сафроновой возле здания школы №15, носящей ее имя, Брянск.

И снова рана – и немецкое гестапо,
Сафронову враги пытали зверски,
Но партизанку не страшат фашистов лапы,
В ответ ни слова, взгляд надменно-дерзкий…
Со стелы смотрит гордо из-под челки
Патриотизма и бесстрашья муза,
Сафронова, связная-комсомолка,
Герой Советского Союза.
                       Людмила Стрижак

Владимир Рябок родился в семье рабочего 5 мая 1914 года. Окончил среднюю школу № 27 в городе Брянске, а затем стекольно-керамический техникум в городе Дятьково. Работал на Чернятинском стекольном заводе. Член ВКП(б) с 1940 года, секретарь Дятьковского райкома комсомола.
В августе 1941-го возглавил молодежный партизанский отряд, впоследствии стал его политруком и начальником разведки.
В первое время разведчики испытывали трудности с оружием и снарядами. Обеспечение припасами стало первоочередной задачей работы его группы. 7 октября на последнем совещании актива комсомольской организации Рябок произнес свои знаковые слова: «Мы создадим здесь такой фронт, чтобы враг без страха не мог сделать ни одного шага. Нет оружия — найди его, захвати у противника и громи его беспощадно».
Члены его отряда производят сбор винтовок и патронов в местах прошедших боев в Жуковском, других регионах, а также сбор охотничьих ружей.
В октябре Дятьково был оккупирован немецкими войсками. Отряд во главе с Рябком совершил налет на захваченный город, в ходе которого ему удалось вывезти заранее спрятанное оружие (охотничьи ружья и гранаты).
7 ноября члены молодежного партизанского отряда приняли боевую присягу. 8 ноября была проведена первая операция, в ходе которой уничтожен мост через реку Болву, использовавшийся немцами для танковых колонн. В разработке плана по подрыву Владимир Рябок принимал самое непосредственное участие.
В декабре молодежный отряд устроил засаду, в ходе которой уничтожил две машины с немецкими солдатами и офицерами. По окончании боя в районе шлагбаума Ивотской железной дороги он же уничтожил вражескую колонну.
В феврале 1942-го группа Владимира Рябка приняла участие в освобождении Дятьковского района от немецких захватчиков. 14 февраля на территории города, в тылу врага, была восстановлена Советская власть.
За короткий срок при непосредственном участии Рябка было воссоздано 17 комсомольских организаций, объединявших более 800 членов ВЛКСМ.
Бесстрашный разведчик погиб в бою 29 мая 1942 года близ деревни Верхи.
Указом Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза партизанам, особо отличившимся в борьбе в тылу против немецких захватчиков» от 1 сентября 1942 года за «отвагу и геройство» храбрый разведчик был удостоен этого высокого статуса посмертно.

Бюст установлен на площади, носящей имя Владимира Рябка, Дятьково.

Игорь Кустов родился 7 июня 1921 года в селе Каменное (ныне город Кувшиново Тверской области). В 1931 году переехал с семьей в Брянск, где прошел обучение 9 классов, затем поступил в аэроклуб.
В РККА с 1940 года. Окончил Чугуевскую военную авиационную школу. На фронтах Великой Отечественной с декабря 1941-го.
18 августа 1942-го в составе шестерки истребителей участвовал в воздушном сражении, в ходе которого сбил немецкий бомбардировщик Хе-111. При этом был тяжело ранен, но из боя не вышел. Истекая кровью, привел самолет на аэродром, после чего потерял сознание и был эвакуирован в госпиталь.
К этому времени старший лейтенант Кустов произвел более семидесяти боевых вылетов, сбил лично семь и в группе более 12 самолетов противника.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1942 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленными при этом отвагу и геройство» удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
В строй вернулся в октябре 1943-го. 22 декабря командир эскадрильи 728-го истребительного авиационного полка Игорь Кустов погиб в авиационной катастрофе недалеко от Киева. К тому времени ас совершил около 200 боевых вылетов, сбил восемь самолетов противника лично.
Кроме «Золотой звезды» награжден двумя орденами Красного Знамени.
В ознаменование 35-летия школы-лицея №27 (сегодня имени Игоря Кустова), Фокинский райком партии вынес решение воздвигнуть у ее фасада общий групповой памятник ее выпускникам – героям Советского Союза Игорю Кустову, Владимиру Рябку и Валентине Сафроновой.
В течение четырех лет комсомольцы и молодежь района трудились на субботниках и воскресниках, собирали металлолом и макулатуру в счет мемориала. Для работы над композицией был приглашен киевский скульптор Петр Мовчун. Памятник патриотам был открыт 17 сентября 1970 года. На постаменте высечены слова:

Пускай ты умер,
Но в песне смелых
И сильных духом
Всегда ты будешь
Живым примером,
Призывом гордым
К свободе, к свету.
    Максим Горький

Комсомольцам Игорю Кустову, Владимиру Рябку и Валентине Сафроновой, Брянск.

— Письмо допишу после боя, — так пообещал однажды Толя Луначарский, сын того самого «просвещенного» наркома, своей маме Анне Александровне. Упомянутое послание было действительно дописано, но вскоре письма совсем прекратились. 

О нем сказано мало, почти ничего, если не считать документов, закопанных в архивах. Да и сам он, Анатолий Анатольевич, к сожалению, не успел исполнить множество своих художественных замыслов – помешала война. Но даже то небольшое оставшееся авторское наследие говорит о его несомненном таланте журналиста.

Родился он 19 августа 1911 года в Париже, где в эмиграции обретались его знаменитые родители. В 1918-м Толик с матерью вернулся к прибывшему годом ранее отцу в уже охваченную Гражданской Россию.
Получив превосходное образование и свободно овладев французским и английским языками, он активно занимается журналистикой, литературой и переводческой деятельностью. Издает цикл новелл «Солнце вваливается в дверь», роман «О, юность, юность!». Сотрудничает с изданиями «Молодая гвардия» и «Театр», где публикует статьи по вопросам сценического мастерства (Как и отец, был энциклопедически образованным человеком, неплохо рисовал, любил и понимал искусство).
Вспоминает его жена Елена: «В его характере сочетались мягкость, исключительная деликатность в обращении с людьми и беспощадная нетерпимость к всякого рода пошлости. Он нежно и трепетно относился к семье, любил друзей, был скромен, никогда не подчеркивал, что сын наркома».

Имея возможность получить отсрочку, с первых дней войны все же рвался на фронт и добился-таки отправки в действующую армию. 20 июля 1941 года вместе с группой московских писателей и журналистов прибыл в Севастополь в распоряжение политуправления Черноморского флота. С октября прикомандирован к отделу 7-й бригады морпехоты для работы с многотиражными газетами. В ее составе участвовал в ноябре – декабре в боях по отражению первого и второго штурмов Севастополя войсками 11-й немецкой армии.
В начале 1942-го становится корреспондентом газеты «Красный черноморец», где продолжает освещать действия пехоты ЧФ по обороне Севастополя, а затем обороне и освобождению Северного Кавказа. Во время столкновений на СК старший лейтенант Луначарский много времени проводит в порядках 83-й бригады, которая в сентябре – ноябре ведет ожесточенные бои в районе города Туапсе, затем совместно с морскими пехотинцами участвует в десантах как представитель печати в окрестностях Новороссийска. Но и в период активных противостояний Луначарский остается писателем и журналистом. Отложив автомат, он набрасывает в блокнот наблюдения, факты, рассказывающие подвиги солдат и матросов. Его литературные работы все больше появляются во фронтовой печати. За войну Толя написал множество очерков, стихов, песен (совместно с сослуживцем композитором Валентином Макаровым), историю бригады своей пехоты, закончил пьесу о моряке-черноморце, собрал материалы для романа о боях за Крым.

2 сентября 1943 года при штурме Новороссийска, за четыре дня до его освобождения и победы над Северокавказской группировкой врага, воспитанник комсомола, молодой коммунист Анатолий Анатольевич Луначарский погиб. Посмертно награжден орденом Великой Отечественной войны II степени.

Отрывки из дневника:
Сперва была некоторая растерянность: «Гибнет мое солнечное счастье» … Затем — чувство героическое. «Ну, что же! Пойду, умру за коммунизм!» Далее все возрастающая в связи с продвижением фашистов тревога… Сообщение о назначении в ОВР стеснило на минуту душу — почувствовал, что попадаю в пекло морской войны… И, наконец, жизнь здесь, с этими бесстрашными людьми, привела меня в состояние какой-то мужественной гармонии…
Как обычно, я забрался на бак и смотрел на синее море и берега, испытывая радость от стремительного движения катера, все время слыша пение ветра в своих ушах. Порою меня обдавали брызги…
… сижу в партучете ОВРа, оформляю свои партдокументы… Сейчас пора подвести итоги моей жизни в ОВРе, так как меня перебрасывают на другую работу — в отряд морской пехоты. Ян Сашин довольно остроумно сказал мне: «ОВР сделал свое дело, ОВР может уходить».
Действительно, ОВР сыграл немалую роль в моей жизни: здесь для меня была «прелюдия» войны. Здесь я стал коммунистом уже не только сердцем, но и «организационно оформленным». Здесь я впервые близко познакомился с нашими военными людьми…
…Поднимаюсь по заросшей дорожке — руслу горной речки. Какое счастье в сердце!.. Ветка ожины, длинная и колючая, зацепила мою фуражку. Я поднял глаза и вижу — гроздь иссиня-черных ягод тянется ко мне, спускаясь с зеленого свода, образованного переплетающимися ветками кустов и лианами. Я жадно, точно целуя, приник к грозди ягод — они освежили меня, ароматные, прохладные. И снова — вперед…
Я все время думал: это самые счастливые минуты твоей жизни — впитывай их в себя, впивайся в них всем сознанием твоим! Воспоминание о них даст тебе силы в сумрачные моменты жизни. И я впивался в каждый шорох, в писк птички, в блестки солнца на земле, в игру теней — во все, во все…
… О, я не боюсь войны… Но сегодня мне грустно, грустно… Темное облако наползло на мое «внутреннее солнце» … Сдан Харьков. Враг все еще силен, он все еще нас теснит. И нет возможности оставаться счастливым при всей готовности быть счастливым. Гнев поднимается из глубины сердца…

Анатолий Луначарский похоронен на центральном мемориальном ансамбле города-героя Новороссийска – Площади Героев.

Если ты дрогнешь в смертельном бою,
Если отступишь хотя бы на шаг –
Родину ты потеряешь свою,
Дом твой растопчет твой враг.
Топчет Отчизну фашиста нога,
Кровь заливает просторы.
Если сегодня не сдержим врага,
Землю покроем позором.
              Текст Анатолия Луначарского
              Музыка Валентина Макарова