Для более глубокого погружения в атмосферу экспозиции этот зал оснащен музыкальным аудиофайлом.
«Часики» из балета «Анюта». Музыка Валерия Гаврилина, исполняет оркестр Ленинградской государственной филармонии, дирижер Станислав Горковенко.

Твой дом, не ведая беды,
меня встречал и в щеку чмокал.
Как будто рыба из воды,
сервиз выглядывал из стекол.

И пес выскакивал ко мне,
как галка маленький, орущий,
и в беззащитном всеоружьи
торчали кактусы в окне.

От неурядиц всей земли
я шла озябшим делегатом,
и дом смотрел в глаза мои
и добрым был и деликатным.
                          Белла Ахмадулина

В этой части действие условного героя происходит в родных стенах до его отбытия в дальние страны. Сюжет развивается по ходу расположения картин, преимущественно графических бытовых зарисовок и натюрмортов. Картины расположены не по времени написания, как обычно в наших залах, а по некоторой цикличной последовательности и по условному сценарию, начиная от рук художника, его творческих помыслов и до стремления к отъезду после посещения определенных событий в доме людей, давших приют маэстро. Главная задача зала раскрыть мастерство автора в его графических «экзерсисах».

Врубель говорил, что «краски вовсе не нужны для передачи цвета предмета — все дело в точности передачи рисунка тех мельчайших планов, из которых создается в нашем воображении форма, объем предмета и цвет». Этот простой мотив на рисунке передается прихотливыми отрывистыми штрихами, образующими фантастический узор. На расстоянии штрихи сливаются и создают полное ощущение непрерывной фактуры.
Особую красоту рисункам Врубеля придают богатые градации темного и светлого. Игра пятен различной светонасыщенности создавала иллюзию красочного полотна. На рисунках, более простых по сюжету, подобный прием вытекал из созерцания реальных предметов. Художник начинал с прокладки основных пятен — от темных к светлым. В светлых местах прикосновениями острого карандаша намечал детали и наносил штриховые арабески, которые строили форму и несли в себе неповторимое очарование врубелевского почерка. Авторская «демоническая пристальность» (выражение Сергея Маковского), как бы перевернутое зрение — род слепоты к потустороннему, интерпретируемому как «мелочи будничного».

На картине «Молодой человек на диване» изображена комната, в углу которой стоит стол с вазочкой и некоторыми другими предметами. Чуть поодаль от стола располагется окно, занавески с которого опускаются вдоль стола. Сам же диван расположен возле двери, ведущий в соседнюю комнату. На диване отдыхает мужчина, поза которого настолько реальна, что передается самому зрителю. Этот рисунок — потрет известного историка искусств и коллекционера Павла Давыдовича Эттингера — подарен портретируемому после болезни автора в августе 1904 года.

«Молодой человек на диване», 1904 г. Бумага, карандаш. Государственный музей изобразительных искусств имени А.C. Пушкина.

Академические годы — это преимущественно аналитический период творчества Врубеля, время углубленного, беззаветного исследования натуры как формы. Молодой художник всей душой предан «культу глубокой натуры». Он «жадно всматривается в ее бесконечные изгибы», с любовью «утопает в созерцании тонкости, разнообразия и гармонии», рисуя по двенадцать часов в день. Эта строгая школа воспитала твердую руку, поразительную зрительную память, идеальное знание анатомии, от которого позже художник сознательно отойдет во имя экспрессии формы.

«Левая рука художника», 1882—1883 гг. Бумага, итальянский карандаш, уголь. Государственный Русский музей.

Психологически отождествляя себя с несчастными пациентами больницы (Михаил Александрович был пациентом клиники доктора Усольцева, смотри зал 10), скорчившимися под мятыми простынями и одеялами, мастер смотрит на них, «как души смотрят с высоты на ими брошенное тело»…

«Кровать», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственный Русский музей.
В этой части повторяются предметы обстановки и быта постоянного пользования, большей частью написаны они Михаилом Александровичем в момент пребывания его в лечебном учреждении. Скудость окружающей обстановки, с одной стороны, и настроение художника, с другой — придают выставке тон однообразия, обыденности и повседневности.

«Плед на стуле», 1904 г. Бумага, графитный карандаш.

Даже в крайне плодотворные и вдохновенные петербургские месяцы конца 1904 — начала 1905 года Врубель мало выезжал, работая в небольшой комнате. Художник сосредоточенно фиксировал окружающие его предметы, рисуя их с особенной бережностью и восхищением.

«Художественные принадлежности автора», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственный Русский музей.

«Рука», 1882 г. Набросок. Бумага, акварель.
Работа была написана художником в первый год его официального обучения в Академии. По ней можно проследить как из года в год вырастали навыки рисования и мастерство автора. Далее будет представлена работа с интервалом более чем в двадцать лет.

«Кровать», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственный Русский музей.
И снова кровать… «Большое внимание привлекают штудии одеял, тяжелых и мягких, и этюды простынь, среди которых «Бессонница» возносит зрителя к исключительным образцам карандашных рисунков (смотри зал 10). Во всех этих работах, совершенных и изысканных, Врубель всегда знал, как окутать явление, не нарушая стиля, им присущего, своим индивидуальным пафосом».

«Плед на стуле», 1904 г. Бумага, графитный карандаш.

«Граненый стакан», 1904 г. Бумага, графитный и черный карандаши. Государственный Русский музей.
Предшественники привычных гранчаков изготавливались на территории России еще в начале XVII века, экспонаты в Эрмитаже тому подтверждение. К тому же бытует легенда о том, как известный в те времена стеклодув из Владимира Ефим Смолин преподнес в дар образец Петру I, заверив того, что стакан никогда не разобьется. Царь-батюшка, испив из него налитое вино, недолго думая, со всей силы грохнул изделие об пол, дабы удостовериться в словах мастера. При этом Петр воскликнул: «Стакану быть!» А тот возьми да и разбейся. По легенде, с того времени и повелось на Руси бить посуду на счастье. У Михаила Александровича стакан, обычный каждодневный предмет быта, привлекает множеством «цветущих» плоскостей, словно развернувших в своем блеске грани-лепестки и отсветом его теней, колоритно прорисованных автором на скатерти. Болезнь отступила — наступило тихое обыкновенное пробуждение счастьем.

«Плед на стуле», 1904 г. Бумага, карандаш. Государственный Русский музей.

«Левая рука художника с платком», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственный Русский музей.

«Ткани», 1884 г. Бумага, акварель. Государственная Третьяковская галерея.
Сам Врубель считал этот натюрморт прорывным в своем творчестве, на нем он опробовал особенную последовательность работы над техникой акварели. Твердым карандашом на хорошо проклеенной бумаге средней или мелкой зернистости в зависимости от размеров работы выполняется подробный, строгий рисунок с изображением внешних и внутренних контуров объектов, а также бликов, полутонов, теней как собственных, так и падающих, границ цветовых пятен, складок тканей, орнаментов. Изображаемые объекты покрываются общим локальным цветовым тоном в ⅓ — ½ цветовой силы, светлоты. Блики и другие светлые места остаются непокрытыми. Подчеркивается разница в цвете между предметами или их частями. По высохшему предварительному слою наносятся отдельные цветовые плоскости изображаемого объекта в полную силу, создавая некую цветовую мозаику, переходя от более крупных заливок к более мелким. Там, где цветового тона недостаточно, покрываются последующие цветовые слои по высохшим предыдущим до завершения работы, которая должна представлять собой объект, состоящий как бы из граней, площадок, по-разному расположенных в пространстве. На данном этапе возможны некоторые размывки кистью, смягчающие резкие края некоторых заливок. Размывки могут обобщить отдельные участки работы, а также ослабить цветовой перегруз в случае ошибки. После высыхания данного участка на него можно нанести нужный цветовой тон. Иногда используются в качестве приема мелкие точки и штрихи, чтобы довести до нужного тона небольшие цветовые участки, то есть, по образному выражению художника Константина Сомова, нужно «пуповать работу». Таким образом заполняются и мелкие промежутки между отдельными заливками. Этим способом пользовались многие мастера конца XIX века, например, Павел Чистяков, Илья Репин. Но свое наиболее полное и последовательное воплощение и описание он нашел в работах Михаила Врубеля. Как правило, это акварели небольшого формата, по словам самого Михаила Александровича, размером «с почтовую открытку», а также плотной фактуры, в отдалении схожей с маслом, и передающие самые малейшие нюансы натуры.

«Графин», 1904 г. Бумага, графитный карандаш.
Еще один натюрморт из больничного цикла художника. Написан в момент выздоровления, когда привычные окружающие предметы вновь стали придавать комфорт существованию, доставляя обыкновенную радость бытия.

«Подсвечник, графин и стакан», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственный Русский музей.

«Интерьер», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственный Русский музей.

Следующая картина — эскиз платья. Работа Врубеля над «Портретом Н.И. Забелы-Врубель у камина» была очень непростой (смотри зал 3). Сперва художник отдельно писал концертный наряд жены. На этюде «После концерта» он наставляет лист сверху и с очевидной небрежностью пририсовывает голову. Откровенный эффект монтажа остается и в итоговом варианте портрета, где художник также сначала увлеченно пишет одежду, а потом пытается придать ей объем и очертания человеческого тела.

«После концерта», конец 1904 — начало 1905 гг. Эскиз. Бумага, черная пастель, уголь, мел. Государственный Русский музей.
Вероятно, это платье имело особую, мистическую власть над ним. Сергей Маковский писал: «В этих складках… вся гениальная мятежность Врубеля и в то же время странный рационализм, холодная точность его фантазии. Сколько терпения и мудрости вложено им в причудливую облачность этих женских тканей, в каждый извив, в каждое мерцание шелка и газа!»

«Платье», 1904 г. Этюд. Бумага, карандаш, уголь. Государственная Третьяковская галерея.

«Кресло у стола», 1904 г. Бумага на картоне, графитный карандаш. Государственный Русский музей.

«Клетчатый халат и кровать», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственная Третьяковская галерея.

«Пикейное одеяло», 1904 г. Бумага, графитный карандаш. Государственная Третьяковская галерея.
В завораживающей, как игра на одной струне, монотонности штрихов, подчиняющихся внутреннему голосу «слышащей» руки, в бесконечной тональной пряже — разработке фактур «Кроватей» и «Пикейных одеял», «Графина» и «Пледов на стуле», — в медитативном «скучном шепоте», «божественном косноязычии карандашных касаний» возникает «недоступное уму спящей ночи трепетание», в котором отыскивал жизненный смысл Пушкин, достигал своего неба Врубель…

«Плед на стуле», 1904 г. Неоконченный набросок. Бумага, графитный карандаш.

«Пальто на стуле», 1904 г. Бумага, графитный карандаш.

«Программа новогоднего концерта в доме Папмелей», конец 1870-х — начало 1880-х. Бумага, коричневая тушь, перо.
Активное участие в театральной жизни Петербурга в годы его обучения в университете требовало немалых расходов, поэтому Врубель регулярно зарабатывал репетиторством. Благодаря этой работе в середине 1875 года он смог впервые посетить желанную Европу, побывав вместе со своим воспитанником во Франции, Швейцарии и Германии. Далее, благодаря превосходному знанию латыни, будущий автор почти на половину десятилетия обосновался в семействе сахарозаводчиков Папмелей, став репетитором собственного сокурсника по университету. По воспоминаниям А.И. Иванова: «У Папмелей Врубель жил, как родной: зимою ездил с ними в оперу, летом переселялся со всеми на дачу в Петергоф. Папмели ни в чем себе не отказывали, и все у них было не похоже на строгий и скромный уклад в семье самого Врубеля; дом был полной чашей…».

Именно семья Папмелей, склонная к эстетству и богемной жизни, стала поощрять художественные занятия Миши и его дендизм. В эти годы молодой человек сроднился с этой, как пишет его сестра, «тепло относившейся к нему» семьей «где ценил известный красивый уют, возможность еженедельного наслаждения музыкой (итальянская опера) и в особенности — близкого знакомства с массой снимков с созданий мировых гениев художественного творчества».

«Итальянский пейзаж с фигурой», 1890 г. Шелк, акварельная краска.
Италия остается страной бесконечного мечтания для героя. Данный эскиз рисует в воображении (а потом и на ткани) именно итальянский пейзаж. Эскиз был подготовлен Врубелем для дамского веера, по этой причине имеет необычную форму округлой арки, на которой и разворачивается сюжет. Левую часть заготовки мастер отводит для изображения леса, состоящего из кустарников и позади них высоких деревьев. В правой части рисунка художник помещает человеческую фигуру среди просторного поля, таким образом придавая всей композиции непривычно асимметричную геометрию.

«Иконы и лампада», 1884—1885 гг. Бумага, карандаш, акварель, гуммиарабик. Собрание Шалвы Бреуса.
ИТАК, В ДОРОГУ, В ЖЕЛАННУЮ ИТАЛИЮ…
Господь да благословит путь ваш. Желаю вам здорово съездить, насладиться общением с небесными вещами и возвратиться в благонастроении крепком — для поднятия тяготы дел ваших…
                                                                                                                            Феофан Затворник