Поэма
Для более глубокого погружения в атмосферу экспозиции этот зал оснащен музыкальным аудиофайлом.
«Любовь выскочила как убийца в переулке»». Музыка Игоря Корнелюка.
Дождь волос, предрассветною смертью умытый,
Как безумна, родная, сегодня улыбка твоя.
Я пришел за тобой, я пришел за тобой, Маргарита!
О, решайся скорей, даже дьявол не сдержит коня!
Только слезы из глаз, как роса на кувшинках озерных,
Только слезы из глаз, словно пот над губой палача,
Только слезы из глаз – золотистые теплые зерна –
Их склюют петухи; я уйду, как они прокричат…
Людмила Десятникова
«Голова демона», 1890—1891 гг. Бумага, тушь, акварель. Краснодарский краевой художественный музей имени Ф.А. Коваленко.
Именно в нем наше время воплотилось в самое красивое и самое трагичное, на что оно только было способно… Возвращаясь в своих созданиях постоянно к «Демону», он лишь выдавал тайну своей миссии. Он сам был демон, падший прекрасный ангел, для которого мир был бесконечной радостью и бесконечным мучением… Он оставил нам своих демонов как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим.
Александр Блок
ПО МАТЕРИАЛАМ СЕРГЕЯ ДУРЫЛИНА
Врубель — не только непревзойденный иллюстратор Лермонтова: он художник, по сути ему конгениальный. Так тема «Лермонтов и Врубель» оказывается несравненно шире и темы о дружбе художника и поэта (Гоголь и Иванов, Чехов и Левитан), и темы поэт и его лучший визуализатор (Гоголь и Агин, Пушкин и Бенуа). Все, кто вспоминает и пишет о Врубеле-юноше, молодом, взрослом и, наконец, зрелом человеке, неизменно говорят о его читательской любви к поэту, и прежде всего к его «Демону». М.В. изучает его, увлекается, много знает наизусть, любит декламировать вслух, но в первых рисунках еще нет и следа этого интереса. В эти ранние годы Миша отразил в своих работах целый мир образов мировой литературы от Данте до Тургенева, но среди них не было Темного Князя. Первое из дошедших до нас упоминаний о нем Врубель сделал в 1875 году, но не в связи с поэмой Михаила Юрьевича, а с оперой Антона Рубинштейна, только что появившейся на подмостках: «Остерегаюсь произносить какое-то ни было суждение о музыке этих опер («Юдифь» Серова и «Демон»), потому что я их даже не слыхал, замечу только, что их сюжет, нося глубоко трагический или лирический характер, и их прекрасно написанные либретто, потрясающая обстановка уже сами по себе производят такое сильное впечатление, что вас заставляет снисходительно относиться к музыке, и, с другой стороны, учат произносить об операх, далеко не уступающих последним в музыкальном отношении, но ниже стоящих в отношении глубины сюжета, суждения вроде: «Это какая-то жижица, торопня, кабак…».
«Портрет композитора Антона Рубинштейна», 1889 г.
В шутливом отклике на оперные увлечения приятелей художник утверждал, что идея «Демона» «носит глубоко трагический или лирический характер», что своей «глубиною» опера, написанная на этот сюжет, неизбежно будет превосходить всякую другую.
Любовь к «Демониаде» крепла у него в те годы (1880—1884), когда он обучался в Академии художеств, но и в это время еще отсутствовал его художественный отзвук на поэму. Подобно Лермонтову, долгие годы ничего не выносившему на суд читателя из своей замкнутой мастерской, все усилия Врубеля в эти годы были сосредоточены на обретении такого умения, которое было бы послушно велениям вдохновения. Михаила Александровича не раз упрекали в хаотичности его творчества, в причудливости его выражения, а рецензенты его рисунков к «Михаилу Юрьевичу» высказывали прямые обвинения в технической несостоятельности и даже в графической неграмотности. В действительности Врубель никогда не исповедовал примат вдохновения над мастерством и, наоборот, всегда утверждал, что художник должен встречать «небесный» порыв «не дрожащими руками истерика, а спокойными ремесленника». Этими все более и более уверенными руками мастера творец встречал все порывы, влекшие его к темам, роднящим его с поэтом.
Никто из иллюстраторов Лермонтова ни до, ни после Врубеля не подошел к его творческому и философскому миросозерцанию так близко, как это удалось художнику, заколдованному его Демоном и своим собственным. Чем же так притягателен и «общен» их знаменитый «портрет»? Поэт никогда не был доволен своими строфами, непрерывно переписывал их на протяжении творчества — в настоящее время известно целых девять различных редакций. Проживи Михаил Юрьевич еще, нет сомнений, что «Демон» продолжал бы меняться, так что в итоге он, возможно, стал бы совершенно другим в сравнении с тем, каким мы знаем и любим его сейчас. Люди, лишенные какого-либо метафизического или религиозного чувства, склонны считать такое увлечение героем игрой воображения или данью моде. Немногие понимают, что образ этот есть реальный, несомый с незапамятных времен опыт души, для которой являлся живым переживанием, а не фантазией. Постоянно пробивавшиеся сквозь житейское сознание воспоминания о прошлых существованиях и встречах с Демоном заставляли и Лермонтова, и Врубеля вновь и вновь переписывать свои труды, доходя порой до полного нервного и душевного истощения…
«Сидящий Демон» оказался прологом к большой и сложной работе. 15 июля 1891 года истекал срок собственности фирмы Глазунова на сочинения Лермонтова, и у владельцев типографии и фототипии товарищества Ивана Кушнерева в Москве явилась мысль осуществить иллюстрированное наследие поэта. Редакция задалась целью «сделать это издание по возможности характерным и самостоятельным в художественном отношении… Мы искали в рисунках не шаблонных иллюстраций по заказу, по большей части сухих, однообразных и скучных, а искали в них характера, жизни, словом сколько-нибудь художественного произведения». «Лучшие художественные силы», к которым обратились публикаторы, были маститый Иван Айвазовский и «передвижники» нескольких поколений, в их числе Виктор Васнецов, Владимир Маковский, Василий Поленов, Илья Репин, Иван Шишкин. Все эти авторы по характеру своих дарований не были иллюстраторами и еще менее того чувствовали какую бы то ни было творческую близость к сочинениям М.Л. Каждый из них выдавал то, что привык делать обычно: Айвазовский — набросок «марины» с корабликом, Маковский — жанровую сценку, Поленов — третьестепенный этюд из «Путешествия по Востоку», Васнецов — экскурс в «былинную» Москву XVI в., Шишкин — «Сосну», это было хорошо, удачно или совсем слабо, но все это имело мало отношения к писателю. Художники подходили к темам и сюжетам Лермонтова, не входя с ним через дверь его творчества. Из молодых живописцев были приглашены Валентин Серов, Константин Коровин, Леонид Пастернак. Пастернак указал издателю Петру Кончаловскому на Серова, и тот предложил ему дать рисунки к «Демону». Серов согласился, но тут же сообщил Кончаловскому: «Над «Демоном» давно работает Врубель. Он скоро приедет. Я познакомлю вас с ним». Как только Михаил Александрович явился в Москву, друг привел его к издателю на квартиру в Харитоньевском переулке, куда М.А. принес свой рисунок «Демон с запекшимися губами» на снеговом фоне Казбека — тот самый, что был воспроизведен в кушнеревском издании, а теперь находится в Киевской галерее.
Фотография Казбека из личного архива Михаила Врубеля.
«Голова Демона с запекшимися губами», 1890–1891 гг. Картон, черная акварель, белила. Киевская картинная галерея.
Рисунок этот запечатлел давние (киевские и одесские) порывы мастера найти лицо Демона, исполненное скорбной красоты и мятежной силы. Рисунок Врубеля произвел на Петра Кончаловского и всех присутствующих потрясающее впечатление. Не могло быть сомнений, кому принадлежит право создать иллюстрации к поэме.
Серов тоже сделал несколько рисунков к «Демону». Один из них, «Демон и Тамара», был помещен в издании Кушнерева; вместо другого — «Демон перед кельей Тамары» — был помещен рисунок Врубеля на ту же тему: Серов признал свой неудачным.
А руководящий проектом Кончаловский, увидев огромный талант Михаила Александровича, поручил ему исполнить иллюстрации не только к «Демону», но и к «Герою нашего времени» и некоторым стихотворениям (смотри зал 8, часть 2).
Рисунки проходили с трудом и только благодаря тому, что Петр Петрович их отстаивал, они вошли в собрание сочинений. Если Врубель сам отвозил работы, их браковали или требовали переделок. Однажды, показывая свой шедевр — «Дуэль Печорина с Грушницким», — он с сарказмом представлял, как будут критиковать: «Что это сюда луна упала? И зачем черви вокруг?»
Издатель Кушнерев не без ужаса говаривал Кончаловскому: «В какую историю вы меня вовлекли с этим Врубелем! Его все кругом бранят, и никто ничего не понимает в его рисунках». Но Кончаловский горячо стоял за мастера и отстоял почти все. Его поддерживали и молодые, но уже признанные тогда авторы — Серов и Пастернак.
Во вторую половину 1890 года художник работал над рисунками к московскому изданию Лермонтова. 31 января 1891-го его отец писал его сестре: «Живет в одной комнате (о двух окнах) у хозяйки Печковской. Обстановка: кровать, диван, 2 простых стола, 2 стула, мольберт и лампа (без колпака), затем, что говорится, ни ложки, ни плошки, и, кажется, даже нет черного сюртука… а в кармане несколько монет. Пишу тебе это… хотя и больно. Слава богу, что он еще не унывает! 15-го июля выйдет художественное издание сочинений Лермонтова, и Миша помещает в нем 5 больших и 13 малых иллюстраций…». Еще в мае 1891-го, незадолго до сдачи в печать первого тома, Врубель был в самом разгаре работы. 20-го числа этого месяца он писал сестре: «Я сейчас занят иллюстрациями к «Демону». Ты можешь прочесть объявление об этом издании в мартовской книжке «Русской мысли». Мучаюсь и работой, мучаюсь и порывами к кубку жизни».
В кушнеревское издание вошло всего 20 рисунков Врубеля:11 к «Демону», четыре к «Герою нашего времени», три к «Измаил-бею» и три к лирике («Русалка», «Еврейская мелодия», «Журналист, читатель и писатель») (смотри зал 8, часть 2). Сделано же им для этого издания 36 рисунков.
Из иллюстраций к «Демону» не вошли в издание изумительная по своей динамике «Пляска Тамары» и «Демон, смотрящий в долину». Шесть рисунков из числа вошедших дошли до нас в вариантах: «Несется конь быстрее лани», «Не плачь, дитя», «Демон у обители», «Я дам тебе все, все земное» (в двух вариантах), «Тамара в гробу» и «Голова Демона», — причем вариант «Демон у обители» на широком фоне горного пейзажа с купами деревьев по своему глубокому драматизму явно превосходит тот вариант, который вошел в издание, а суровый и вместе страстный вариант «Я дам тебе все, все земное» (Тамара и Демон у окна) по меньшей мере равен тому, что воспроизведен в книге.
Гонорары за работу были невелики (800 рублей за пять больших и 13 малых иллюстраций), при этом работы Михаила Александровича проходили с трудом, поскольку оригиналы были чрезвычайно сложны для воспроизведения, в них приходилось вносить поправки. Несмотря на это, 10 апреля 1891 года издание получило цензурное разрешение и сразу же стало событием в прессе. Именно в прессе иллюстрации мастера подверглись ожесточенным нападкам, в первую очередь за «грубость, уродливость, карикатурность и нелепость». Через 20 лет эти же критики станут утверждать, что именно Врубелю было подвластно «в переводе на новый язык» передать духовную сущность лермонтовского стиха. Непонимание даже благожелательно настроенных к нему людей привело к тому, что Михаил Александрович внес коррективы в собственные эстетические взгляды и отныне полагал, что «истинное искусство» непонятно почти никому, а «всепонятность» становилась в его глазах такой же подозрительной, как другим — «непонятность». Однако именно его иллюстрации как нельзя лучше подошли к самой лермонтовской сути.
Иллюстрации к поэме были выполнены Врубелем черной акварелью; монохромность позволяла подчеркнуть драматичность сюжета и одновременно позволяла показать диапазон фактурных изысканий художника. Демон становился архетипическим «падшим ангелом», который одновременно соединял мужской и женский облик, в то время как Тамара на разных иллюстрациях изображалась по-разному, что подчеркивало необходимость ее выбора между земным и небесным. Врубелевский герой, с одной стороны, напоминает античных титанов, обладающих властью над миром; с другой — это, по замечанию философа Василия Розанова, некое стихийно-языческое существо, близкое древнегреческому богу Пану…
Итак, поэма:
