Военные учения — тренировочные мероприятия, представляющие собой решение войсками задач на местности в условиях, наиболее приближенных к боевым, масштабные комплексные тренинговые действия формирований вооруженных сил. Крупные двусторонние учения называются маневрами (в «мирской» речи любые). В том или ином виде проводились всеми армиями, авиациями и флотами земного «глобуса», начиная с античных времен.
М. являются высшей формой боевой подготовки и одновременно контрольной проверкой полевой, воздушной и морской выучки личного и командного состава и направлены на приобретение и закрепление боевых навыков, слаживания объединений, соединений, частей и подразделений для проведения операций, использования вооружения и техники, а также на отработку различных тактических и стратегических сценариев потенциально возможного силового конфликта.

Могут проводиться как в собственно военных целях армиями отдельных государств в рамках утвержденного годового плана подготовки, так и в геополитических замыслах совместными действиями армий, авиации и флотов нескольких стран в рамках взаимодействия силовых блоков и альянсов.

Первые учения на Руси (в России) начал проводить юный царевич Петр со своими потешными. А первыми военными инженерными учениями в ВС России считается Кожуховский поход, совершенный в 1694 году.

ПОТЕШНЫЕ УЧЕНИЯ
С десяти лет Петруша (с 1682 г.) непрестанно отрабатывал с подчиненными боевые навыки. В Кремле, у его палат, для отрока устроили потешную площадку с избой, рогатками и пушками – настоящий воинский стан. Следует отметить, что в общей сложности было развернуто шесть таких городков. В 1683-м в его отрядах из «малых робяток» была сформирована первая рота, в которой были введены уставные порядки и подчиненность. Маленькому полковнику офицеры отрапортовывали, от него же выслушивали распоряжения. С этого времени детская «игра в солдатики» начала перерастать в практическое военное обучение. В 1687-м на основе роты начали формироваться два полка — Преображенский и Семеновский. В том же году они понесли строевую службу. Для обучения новобранцев еще в 1684 году на берегу Яузы против отцовского дворца было возведено небольшое фортификационное поселение, который царевич окрестил «Стольным градом Пресбургом», а в 1686-м в нем появилось настоящее военное сооружение со стенами, башнями, окопами, наполовину деревянное, наполовину земляное, на стену которого водрузили артиллерийские орудия, под громыхание которых происходили непрерывные штурмы крепостных укреплений.

Москвовед Петр Синицын его описывает так: «Потешный городок во всех слабых местах был укреплен с самой подошвы Яузы дубовыми сваями, на которых отчасти его стены и башни по углам и большая башня с воротами для выезда в крепость. На башне вверху помещался набатный колокол, звонивший тревогу. На самой середине городка была выстроена столовая. Здесь собирались начальники и работники этого потешного городка к обеду, а иногда и на веселый пир в дружеской компании, где между рабочими людьми никаких чинов не было, а оставались только все работники: плотники, кузнецы, пушкари, землекопы и т.д. Потешный городок вскоре стал именоваться стольным городом, то есть сделался постоянным жилищем если не самого государя, то его рати. Потом стены городка укрепили железными скобами для прочности и пристроили еще одну крепостцу в половину меньших размеров».

Чтобы придать первым «состязаниям» солидность, осенью 1688-го юный Петр перевел из Бутырского полка в состав своих подразделений барабанщиков и флейтистов, большую часть стрельцов Сухарева полка и изъял из Конюшенного приказа упряжь для артиллерии. Кстати сказать, сам царевич был штатным старшим барабанщиком Преображенского полка.

Первые большие маневры состоялись в июне 1690 года, получив название Семеновских, так как войска во главе с молодым царем штурмовали Семеновский двор. Чтобы приблизить учебу к боевой обстановке, с обеих сторон кидались горшки с горючими смесями. Один из них взорвался возле Петра, опалив ему лицо. Находившиеся рядом офицеры были ранены, так что игры в «зарницу» пришлось свернуть, хотя в сентябре они были возобновлены.
Марш лейб-гвардии Семеновского полка.  Музыка Александра Римского-Корсакова, генерала от инфантерии, командира Семеновского полка, исполняет Главный оркестр национальной гвардии, дирижер Александр Скрябин.

Утром 4 сентября потешные сразились со стрельцами Стремянного полка, «встреча» продолжалась до вечера и переросла в горячую схватку. С обеих сторон было много раненых, в том числе генерал Петр Гордон. Затем разыгралось столкновение с Сухаревым полком, завершившееся 11 сентября.
В следующем году маневры возобновились в более крупных масштабах. Были сформированы две армии: первая — из стрелецких полков под командованием Ивана Бутурлина, вторая – в основном из солдат во главе с князем Федором Ромодановским. В начале октября начались отчаянные баталии. Решающее сражение произошло утром 9-го числа и длилось пять часов. Не обошлось без жертв — случайно погиб ближний государев стольник князь Иван Долгоруков.

Особенно грандиозным запомнился Кожуховский поход осенью 1694 года. Его план детально разработал опытный военный, известный сподвижник Петра I генерал Гордон. Основными задачами были форсирование Москвы-реки и осада небольшой крепости, специально построенной для этого напротив деревни Кожухово на обширной поляне у изгиба реки в 150 саженях (около 320 м) от берега, где был наведен мост. Крепость представляла собой сомкнутое пятиугольное укрепление с земляным валом высотой 5 аршин (около 3,5 м), внутренние и внешние отлогости которого были обшиты плетнем, с наружным рвом до 4 аршин (примерно 2,8 м) глубиной и 5 аршин шириной. В углах были помещены орудия, стрелявшие через амбразуры.
По приказу царя из Москвы и подмосковных городов были собраны, по разным данным, от 14 до 40 тыс. человек. Все они 18 сентября собрались в столице и были разделены на два отряда. Первый — для обороны — состоял из стрелецких частей, рейтарских рот и других подразделений. Второй — для наступления. В него вошли Преображенский, Семеновский и два выборных солдатских полка (Лефортов и Бутырский), восемь рейтарских рот, 20 рот поместной конницы, три роты гранатчиков и две роты даточных людей (ратников, которых выделяли крестьянские и посадские общины по соответствующей повинности). Численность только солдатских полков составляла свыше 7 тыс. человек. В их рядах сражался молодой царь-бомбардир Петр Алексеев.
Маневры начались 27 сентября перестрелками через Москву-реку, которая разделяла войска сторон. 28-го числа наступавшие начали ночную переправу на правобережье, продолжавшуюся до утра при сильном порыве ветра и дожде. После нескольких атак конницы наступавшим удалось закрепиться на правом берегу и построить лагерь. 9 октября начались артиллерийский обстрел крепости и подкопы, в ходе боя оказалось много раненых и обожженных, в том числе генерал Франц Лефорт, которому взрывом огненного горшка опалило лицо. После двухчасового столкновения стрельцы беспорядочно отступили. Штурмовавшие крепость солдатские полки оккупировали бастион.
Такое развитие событий противоречило плану маневров, по которому штурму должна была предшествовать осада с подкопами и возведением редутов. Поэтому царь Петр приказал стрельцам снова занять крепость, а солдатским отрядам выйти из нее и вести под крепостные стены подкопы и апроши с двух сторон. Эти работы продолжались шесть дней под прикрытием артиллерийского огня, который вел и сам державный бомбардир.
Очередной штурм крепости начался 15 октября подрывом крепостной стены. Затем солдатские полки бросились к пролому. Атака Семеновского и Бутырского формирований была отбита. Но преображенцам удалось ворваться в крепость, павшую под их натиском. 17 октября начался штурм укрепленного лагеря оборонявшихся, также увенчавшийся успехом. С обеих сторон было много раненых, один человек погиб. На этом «екзерциции» завершились.

Масштабные трехнедельные Кожуховские маневры дали ценный опыт командирам и солдатам, они велись по четко разработанным планам (была составлена книга с чертежами и схемами станов, обозов, боев) и позволили определить узкие места в организации и подготовке войск. Например, показали, что осадное искусство русских отставало от западноевропейских армий. А также стали хорошей репетицией перед Азовскими походами в 1695 и 1696 гг. По мнению некоторых историков, Азов был взят с помощью артиллерии, подготовленной в ходе именно этих учений.
«Об екзерцициях военных можем сказать, что были весьма к прогрессу обучения его величеству и всем молодым людям. Напомню о той потехе, которая была под Кожуховым в Коломенских лугах, о которой могу сказать, что едва какой монарх в Европе может учинить лучше», – князь Борис Куракин.

Сведения о маневрах после смерти Петра Великого отсутствуют. Командиры учили подчиненных самостоятельно, опираясь на боевой опыт, накопленный во время правления императора. Но вскоре выявилось различное понимание ими требований к подготовке войск, возникла необходимость в регламентации боевых навыков и организации контроля их деятельности.

Большое внимание уделялось воспитанию ВС, которое после императора продолжила Анна Иоанновна. С этой целью 7 декабря 1731 года самодержица утвердила «Инструкцию определенным при армии нашей генерал-инспектору и военным инспекторам», которой вводилось регулярное инспектирование войск.
Каждая воинская часть подлежала обязательной проверке два раза в год — перед выступлением с зимних квартир в летние лагеря и перед возвращением на зимние квартиры. Инспекторам предписывалось изучать все полки «в экзерциях (воинских упражнениях), маршах и караулах, в церемониях, в ружье и мундире, и в прочем в тех полках воинское учреждения в добрый порядок и во единаковое действо приводить». Проверки слаживания соединений и более крупных воинских формирований инструкция не предусматривала.
Следуя заветам Петра, Анна Иоанновна восстановила сильно подразваленный к ее правлению российский флот, реформировала армию, и то и другое провела достаточно эффективно, чтобы отбить у Турции Молдавию, ставшую частью Российской Империи. Она также ограничила срок государственной или военной службы для дворян двадцатью пятью годами — теперь они имели право по истечении срока подавать в отставку.

После кончины Петра I практика крупных военных учений в России почти прекратилась, хотя Петр III и возвел в Ораниенбауме две потешные крепости, Петерштадт и Екатеринбург, и проводил там репетиции штурмов. И только однажды маневры все же были проведены при Екатерине II у Красного Села в 1765 году.

КРАСНОСЕЛЬСКИЕ МАНЕВРЫ
Это было чрезвычайно интересное событие, положившее начало традиции лагерных сборов гвардии в XIX столетии (гвардейские полки – лучшая, приближенная к особе императора часть армии, элитная часть войск). Гвардию боялись, ею манипулировали и от нее зависели многие политические деятели, (в том числе и коронованные).
Для проведения ее маневров было подобрано Красное Село – в его окрестностях находилась свободная от леса земля, незастроенная и принадлежащая в той или иной форме либо царской фамилии, либо Дворцовому ведомству. А окрестные возвышенности помогали при необходимости с удобного места наблюдать за ходом дел. Сохранился любопытный документ: «Описание лагеря, собранного под высочайшею Ее Императорского Величества, собственной командой при Красном Селе с объяснением, какие при этом были намерения и что по тому каждого дня достопамятного происходило». Именно он и является основным источником, по которому реконструированы события тех времен. Учения предполагали следующие цели: «…маневры проводить такими корпусами, в коих бы можно было не токмо солдатство ружейной экзерциции обучать, но пользу установленных… учреждений видеть; генералам подать случай показывать новые опыты доказанного уже ими искусства; ревнительным офицерам являть частью свою способность быть таковыми же и частью обучаться тому, чего не ведают, и, наконец, всем вообще, вспоминая прежние свои подвиги, доказать… коль охотно и усердно все и каждый понесли бы жизнь свою… в оборону своего Отечества».
Необходимость больших маневров имелась и совершенно практическая: Россия в 1762 году закончила свое участие в Семилетней войне. Неожиданный шаг, предпринятый только взошедшим на престол императором Петром III, лишь на первый взгляд казался странным, а некоторым даже безумным. Кроме преклонения перед Фридрихом II, которое испытывал молодой правитель, были для того и политические, и экономические причины. Екатерина Алексеевна, сместив мужа, не возобновила военных действий. Время шло, и возникла необходимость проверить состояние войск.
Уже первые действия вызвали нескрываемый интерес иностранных посланников, представителей ВС других стран. Кроме гвардейских полков, к маневрам привлекались и армейские. В состав Санкт-Петербургской дивизии генерал-аншефа Александра Голицына входил и Суздальский полк, которым командовал Александр Суворов. Всего в событиях участвовало более 30 тыс. человек в составе семнадцати пехотных, семи кавалерийских полков и сорок четыре орудия.

Вигилиус Эриксен. «Портрет Екатерины II в мундире лейб-гвардии Семеновского полка на коне Бриллианте», 1778 г. Холст, масло. Государственный Эрмитаж.
Формирования подтягивались к месту лагеря постепенно: 12 июня Екатерина II вместе с наследником и сопровождающими лицами наблюдала за прохождением бомбардирского полка – дело было в усадьбе Сиверса на Петергофской дороге. Сперва войска двигались по ней, а потом сворачивали и шли по дороге на Нарву. 13 июня полки продолжали подтягиваться. Императрица и наследник провожали их в Петербурге: «…после обеда часу в пятом вначале поехали смотреть Петра Ивановича Панина Финляндскую дивизию из деревянного Зимняго дворца, где она маршировала. Петр Иванович сам предводительствовал. Шесть полков было пехотных, один гусарский и Архангелогородский карабинерной Мансурова. Полки очень понравились … 14 июня выступили гвардейские полки. Они маршировали до деревни Лиговой в 16 верстах от Санкт-Петербурга, и там ночевать лагерем встали».
15 числа все полки собрались в лагерь. Расположился он у подножия Дудергофской горы. Первый раз Екатерина II вступила в него инкогнито для осмотра войск – 16–17 июня они тренировались в исполнении ружейных приемов. А на следующий день императрица прибыла в лагерь официально (там для нее уже был выстроен дом).
19 числа состоялся торжественный молебен. Маневры были приурочены к трехлетию царствования величественной, и многие мероприятия имели праздничный характер. После литургии «по полудни в пятом часу соизволила Ея Императорское Величество в мундире Конной гвардии и в провожании свиты и деташемента (подразделение, выделенное для определенной задачи, состоящее из нескольких родов войск. — Прим. авт.), Конной гвардии отправиться верхом в лагерь». Как отмечает сотрудник музея А.В. Суворова Александр Лукирский: армия стояла в две линии, главная квартира располагалась на левом фланге, на склоне Дудергофской горы. На правом фланге первой линии находился Кирасирский наследника цесаревича полк. В его рядах во главе эскадрона своего имени стоял великий князь Павел Петрович. По приказу матери он выехал из строя и сопровождал ее при осмотре войск. После чего «вседержица» пересела в фаэтон и вернулась в главную квартиру, куда «велено быть всем генералам и штаб-офицерам, коих Ея Величество жаловала к руке».

20 числа начались сами учения. Все войска были разделены на две армии. Одной командовал Петр Панин (Финляндская дивизия), другой – императрица (гвардия и Санкт-Петербургская дивизия). В этом разделении Лукирский видит некое своеобразное символическое отражение противостояния между «партией императрицы» и «партией цесаревича», которой руководил его воспитатель. А поскольку, по определению, армия правительницы должна была победить, то таким образом и Панину указывалось на невозможность его победы в придворной борьбе, где он выступал за регентство императрицы и последующую передачу власти Павлу Петровичу. Дивизии Панина был «дан сигнал, в пять минут весь лагерь той дивизии сняли и выступили в поход двумя колоннами», отделившись от главной армии. Екатерина с наследником и свитой сопровождала войска и наблюдала за маневрами. Началась установка нового лагеря после марша: «Как скоро дошли, свернули знамена, а как сигнал дан, чтоб ставить лагерь, тотчас промаршировали отводные и палочные караулы, а прочие принялись ставить палатки. Весь лагерь поставлен был в четыре минуты. Ея Величество таким проворством, исправностью и регулярством чрезвычайно была довольны».
Суздальский полк под командованием Александра Суворова входил в состав легкого корпуса бригадира Измайлова и сопровождал Екатерину во время рекогносцировки 21 июня. В ее ходе после кавалерийской «стычки» с неприятельскими пикетами суздальцы при поддержке конницы перешли в наступление от Дудергофского холма к реке Пудость. Императрица передвигалась следом. К 10 часам вечера, успешно завершив рекогносцировку, части ее корпуса вернулись на свои места, где и простояли весь следующий день, так как из-за дождя сборы не проводились. Денис Давыдов, впервые в десятилетнем возрасте встретивший Суворова именно на этих маневрах, так оценивал действия будущего генералиссимуса: «Еще полковником… на маневрах у Красного Села, где одна сторона предводительствуема была графом Паниным, а другая самой Екатериною, Суворов, который давно уже негодовал на методические движения, в то время почитаемые во всей Европе совершенством военного искусства, и на долговременную стрельбу во время боя, – по мнению его ничего не решавшую, – осмелился показать великой монархине и своим начальникам образ действия, приличнейший для духа русского солдата, и испортил маневр порывом своевольным и неожиданным. Среди одного из самых педантических движений, сопряженного с залпами плутонгами и полуплутонгами (взводами и полувзводами), он вдруг прекратил стрельбу своего полка, двинулся с ним вон из линии, ворвался в средину противной стороны, замешал часть ее и все предначертания и распоряжения обоих начальников перепутал и обратил все в хаос. … Одна Екатерина, во всей России, поняла и молодого полковника и… данные им наставления, и тогда же она сказала о нем: «Это мой собственный, будущий генерал!».
23 и 24 июня войска попеременно отражали атаки друг друга, а 25 июня была дана «генеральная баталия». Отряд Измайлова захватил пост и орудие на правом фланге Панина, и войска императрицы принялись теснить «неприятеля». Суздальский полк произвел демонстрацию с целью показать возможность отрезать Панина от трех мостов на реке Пудость. Маневры завершились «огневым боем» и отступлением панинского корпуса за нее. На том военные действия и завершились. В последующие дни Екатерине представлялись все офицеры, принимавшие участие в маневрах, готовилось празднование трехлетия восшествия на престол.
«Гром победы, раздавайся!» Музыка Осипа Козловского, текст Гавриила Державина, исполняет хор Русской ратной славы.

Значение первых маневров для развития Красноселья трудно переоценить. Традиция летних гвардейских лагерей, сложившаяся в XIX в., стала фактически центральным событием в его судьбе. Следующие сборы проходили по традиции здесь же, правда спустя долгое время – в 1819 году.
При Александре I Красносельские маневры стали уже ритуалом. Этому способствовала близость к Санкт-Петербургу и Царскому Селу. По долгу службы на них присутствовал и великий князь Николай Павлович. «В июне, – вспоминала великая княгиня Александра Федоровна, – бригада моего мужа, состоявшая из полков Измайловского и Егерского, выступила в лагерь, в Красное Село. Я последовала туда за моим Великим князем. Maman, которой принадлежала прелестная Красносельская дача, поместила меня в маленьком домике, который некогда занимала при жизни Императора Павла, во время военных маневров. Этот маленький домик понравился мне, я поселилась в нем на три недели, которые пролетели для меня слишком скоро, – так понравилась мне эта военная жизнь».

С 1832-го выходы войск в сезонные лагеря становятся ежегодными. Красное Село превращается в летнюю военную столицу.
При Николае I характер сборов здесь изменился. По свидетельству Фридриха Гагерна, император заявил по этому поводу: «Я ввел лагеря и большие полевые маневры; при Императоре Александре видели только парады».
При Николае Павловиче маневры проводились ежегодно, а их расположение на равном расстоянии от Петербурга, Стрельны и Царского Села способствовало частым поездкам туда царской семьи. Летние учения продолжались около трех месяцев. Их посещали крупнейшие государственные деятели и коронованные гости. По делам службы здесь бывали Михаил Лермонтов и Павел Федотов.

Павел Федотов. «Бивуак лейб-гвардии гренадерского полка. Разбивка офицерской палатки во время осенних маневров», 1843 г. Акварель, карандаш, лак, бумага. Государственный Русский музей.
В Красносельские лагеря направлялись и кадеты, в рядах которых были сыновья императора. Бывший воспитанник 1-го кадетского корпуса Алексей Антонов вспоминал: «В 1827 году 18-го июня, во время выступления корпуса в лагерь под Красное Село, Государь Император поставил в ряды кадетов стрелкового взвода наследника Цесаревича и Великого князя Александра Николаевича в мундире рядового лейб-гвардии Павловского полка. Форму же кадета Первого корпуса Великий князь надел во время лагеря… В эти два лагеря и последующие августейший кадет, вместе с прочими кадетами корпуса, принимал участие в различных фронтовых занятиях, находился в строю во время парадов, разводов и маневров, а в свободное время принимал участие и в общих играх. Сверх того, и кадеты бывали часто приглашаемы (группами, а иногда и целыми ротами) во дворец также для совместных игр, на балы, различные увеселения и к высочайшему столу».
Наследник цесаревич Александр Николаевич последовательно проходил военную подготовку, постепенно повышаясь в офицерских чинах. Так, 1 июля 1832 года, в день рождения матери, он был произведен в ротмистры. Впрочем, наследник, а позднее другие его братья находились в строю обычно только днем. Ночевать они отправлялись к месту пребывания своих домашних.

Граф Сергей Дмитриевич Шереметев вспоминал о Красносельских лагерях: «Зачисление меня в Кавалергардский полк состоялось 12 июня 1863 г. Год поступления моего в полк был тревожный. Польское восстание было в полном разгаре. Гвардия отправлена была в Западный край. Лагеря не было. Одна только кирасирская дивизия двинута была на короткое время в Красное Село.
Однажды в Красном Селе ударили тревогу, полки поскакали на военное поле, но офицеров оказалось мало. Не было ни полкового командира, ни адъютанта. Случайно перед полком за старшего оказался Аверкий Львович Величковский, а я при нем за адъютанта. Тревога прошла благополучно, но разговора, как и всегда, было немало…
…В Красном Селе из года в год повторялось почти то же: неизбежная тревога и в конце лагеря парад. Государь на учениях и маневрах обыкновенно передавал трубачу сигналы и сам давал напев.
Бывало, на военном поле полк выстраивался на неизбежной третьей версте Гатчинского шоссе. Подымаемся рано и очень неохотно под звуки генерал-марша; особенно раздражительно было пробуждение после недоспанной ночи, но делать нечего, садишься на лошадь и дремлешь на переходе, припекаемый утренним солнцем.
Другие полки дивизии выстраиваются вслед за нами; в ожидании начальства все стеснились, разносчики снуют по рядам, предлагая сомнительные продукты. Я избегал всегда этих ранних завтраков, после которых еще более клонило ко сну. Но вот раздается команда «К коням» и вслед за тем «Садись». Все полки выстраиваются, и все поглядывают на отдаленную пыль, показавшуюся перед Красным Селом. Начальство начинает объезжать ряды. «Четвертый взвод, повод на себя!» – слышится чей-то голос. По мере появления нового начальства настроение более сосредоточенно. Трубачи в ожидании сигнала замерли. Не без волнения следишь, бывало, за движением из Красного Села.
Вот показалась тройка, за нею другая, и потянулась вереница линеек свиты. Блестящий и на статном коне, главнокомандующий бросает последний взгляд на линию полков и скачет навстречу к приближающемуся Государю, окруженному многочисленной свитой.

Михаил Зичи. «Красно село, император Александр II принимает парад», 1865 г. Бумага, акварель по наброску карандашом. Государственный Эрмитаж.
Государь приостанавливается, принимает рапорт и затем поднимает лошадь в галоп. Вот уже он на нашем правом фланге. Трубачи играют поход. «Здорово, кавалергарды!» – раздается слегка картавый звучный голос Государя, и в ответ ему – дружное «Здравия желаем, В.И.В.!» и громовое «Ура!». Государь галопом направляется к другим полкам, и «Ура» не умолкает и растет. «Здорово, Конная гвардия!» – доносится уже издалека, и топот коней постепенно удаляется среди облаков пыли.
Но вот объезд окончен, и Государь выезжает на середину. Адъютанты летят во все стороны с приказаниями. Все начеку, пока не раздается команда: «Трубачи по местам!» Тогда мгновенно, стрелой, они разлетаются в пространство, и ученье началось…
.

Михаил Зичи. «Красно село, лагерь во время маневров», 1865 г. Бумага, акварель по наброску карандашом. Государственный Эрмитаж.
Солнце давно уже припекает, и пыль столбом. Вскоре возвращаются полки после удачного ученья; «песенники вперед», бьют в тарелки и бубны, а запевала Скорлупин заливается надтреснутым тенором: «Что за песни, что за песни распевает наш народ, и откуда что берется? Прямо к сердцу так и льнет!» И все дружно за ними подхватывают: «Золотые, удалые, не немецкие, песни русские, лихие, молодецкие!» Но вот приближаемся к Красному, и раздаются звуки полкового марша. Настроение бодрое, предвкушается завтрак, а за ним заслуженный отдых после испытанных волнений…».

Михаил Зичи. «Красное село, военный лагерь в лесу», 1865 г. Бумага, акварель по наброску карандашом. Государственный Эрмитаж.

Проведение ежегодных Красносельских учений продолжалось вплоть до начала Первой мировой войны. При силовом министре Дмитрии Милютине была введена практика окружных маневров, а при императоре Александре III начали проводить и межокружные, а по сути общеармейские сборы.

После Октября 1917 года стремление советского руководства идти «своим путем» в развитии военного дела, отрешиться от «пут прошлого», вырваться вперед в создании новой теории принесло некоторые результаты (разработка теории «глубокой операции»), однако догнать и перегнать западноевропейские армии в создании в. школы нового «механизированного» типа так и не удалось, и, как видно из истории зарождения Красной армии, ее «командармам» все-таки пришлось вернуться к закономерным, наработанным в течение веков, традициям.
С середины 1930-х, когда оформился военно-политический блок Германии, Италии и Японии, в СССР оценки будущей войны формулировались так: страна должна быть готова к конфликту на два фронта (на западе против нацистской Германии и союзников, на востоке против Японии). Большие опасения тогда вызывала позиция Великобритании, Франции и США. Многие советские политические и военные деятели были уверены, что цель западных демократий — натравить Германию и Японию на Страну Советов. На такой волне осознания армии в предвоенном Советском Союзе в сентябре 1935 года проводились крупнейшие в истории страны маневры, получившие собственное имя Больших Киевских.

БОЛЬШИЕ КИЕВСКИЕ
В этих учениях участвовало около 65 тыс. военнослужащих, свыше 1 тыс. танков, 500 самолетов и 300 артиллерийских орудий. Их целью было продемонстрировать и закрепить теорию той самой «глубокой операции», того самого приобретения советской эпохи, когда наступающая сторона прорывает оборону противника на большую глубину, уничтожая как войска на линии фронта, так и оперативные резервы в тылу.

«Синие» наступали на «красных» по линии протяженностью 200 км. В атаке использовались артиллерия, пехота с кавалерией, а после прорыва обороны, в тыл «красным» десантировалось свыше 1000 парашютистов. Тем самым «синие» добились значительных успехов, но контрудар «красных» сорвал их планы – группировка «синих» была окружена с флангов и взята в кольцо. И хотя военная обстановка на этих учениях была воссоздана прекрасно, они тем не менее имели мало общего с реальными боевыми действиями. Весь ход мероприятия и окончательная победа «правильного цвета» была строго определена планом и доведена до всех исполнителей.

Проводились сборы под общим руководством Иона Якира.

Сторону «синих» возглавлял командующий войсками Харьковского военного округа Иван Дубовой; войсками «красных» «управлял» его заместитель Семен Туровский. Маневры почтили присутствием: нарком обороны Союза Клим Ворошилов, его замы Семен Буденный, Ян Гамарник, Михаил Тухачевский, начальник Генштаба Александр Егоров, руководители компартии Украины. За действиями войск наблюдали представители от Франции, Италии и Чехословакии.
В ходе дел отрабатывались наступательные действия: 3-я армия «синих», наступая с запада, должна была сломить сопротивление 5-й армии «красных» и овладеть Киевом.
Состав «красных»: пять стрелковых корпусов, 45-й механизированный корпус, 9-я кавалерийская дивизия 1-го кавалерийского корпуса.

Состав «синих»: пять стрелковых корпусов и 2-й кавалерийский корпус, авиадесантные части, авиация особого назначения, артиллерия РГК.

Эта стратегия проникающего удара позже была использована вермахтом и предусматривала одновременное поражение всех позиций противника не только артиллерией, но и танками при поддержке пехоты, а также авиацией. Разгром в ходе того же удара оперативных резервов и тылов противника достигался в том числе высадкой воздушных десантов.
Все это и полагалось опробовать в ходе Киевских учений. Прорыв укрепленной оборонительной полосы должен был осуществить стрелковый корпус, усиленный танковыми батальонами и артиллерией РГК, развить прорыв — кавалерийский корпус. Надлежало применить крупный авиадесант, маневр мехкорпуса совместно с кавдивизией в целях окружения и уничтожения в своем тылу прорвавшейся группировки противника.

«Оперативно-стратегические принципы, положенные в основу замысла маневров, разрабатывались с учетом взглядов на современную войну наших военных теоретиков — Михаила Тухачевского, Александра Егорова, Ионы Якира. Эти принципы отчетливо выкристаллизовались уже в ходе разработки под руководством начальника Генерального штаба Егорова «Временной инструкции по организации глубокого боя», еще в 1933 году полученной в войсках, — написал в воспоминаниях маршал Андрей Еременко, участвовавший в событиях в качестве посредника как слушатель Военной академии имени Фрунзе. — Целью маневров являлось: проверка взаимодействия механизированных и кавалерийских корпусов при действиях против крупных подвижных войск, поддержанных пехотой, в маневренных условиях войны; выявление боевых возможностей механизированных корпусов и механизированных бригад при действиях их на флангах армии и в глубине обороны противника во взаимодействии с конницей; проверка организации выброски крупного авиадесанта (3—4 тыс. человек) и его боевых действий против тылов и подходящих резервов противника; организация массированных действий авиации против крупных подвижных частей и крупного центра в условиях полевого базирования и ограниченного количества аэродромов, а также проверка действующей системы ПВО войск и крупного пункта (Киева), расположенного в оперативной зоне, и проработка вопросов выхода из окружения подвижных частей и соединений».
При этом советские военные наработки были показаны потенциальному противнику: группа генералов и офицеров из иностранных армий (французы, чехи и итальянцы — около 20 человек) присутствовала не только на маневрах, но и на их разборе. «Гитлеровские генералы в своих мемуарах не в состоянии отрицать того, что при создании парашютных войск они использовали наш опыт», — отметил Еременко. Он с сожалением признал, что иностранные армии, и прежде всего германский вермахт, переняли опыт воздушно-десантных операций и глубоких оперативных ударов подвижных войск с целью окружения важных группировок противника и их уничтожения, тесного взаимодействия подвижных войск и авиации.

Во время проведения маневров вечером 13 сентября командир «синих» Иван Дубовой при помощи танков и авиации прорвал укрепленную полосу «красных» в районе Житомира и ввел в прорыв крупное подвижное соединение — кавалерийский корпус с немалым числом танков и бронеавтомобилей. 14 сентября он объявил приказ: 24-й и 44-й дивизиям подготовиться к форсированию реки Ирпень; подтянуть 30-ю стрелковую на рубеж; 2-му кавкорпусу завершить разгром 9-й кавдивизии «красных». С утра 15 сентября всеми силами форсировать Ирпень, продолжить наступление с овладением Киева. Для дезорганизации тылов противника, задержки подхода его резервов с востока и захвата переправ через Днепр утром 14 сентября выбросить авиадесантную группу в район Бровары, Требухово, Княжичи, высадку прикрыть двумя истребительными эскадрильями.
14 сентября Дубовой вместе с Локтионовым утвердили решение командира десантной дивизии Капцевича: мотополк 3-й авиабригады и парашютный полк выбрасываются в районе Броваров с задачей захватить и удержать до подхода главных сил рубеж. На мотополк возлагалась задача захвата и подготовки Броварского аэродрома для посадки 15-й тяжелой авиабригады с 43-м и 18-й авиабригады с 90-м посадочными полками.
Первыми в районе десантирования появились легкие бомбардировщики Р-5 из 206-й авиабригады. Пока одна из ее эскадрилий отвлекала на себя истребители «красных», атакуя Киев, две другие пересекли Днепр, вышли к аэродрому Бровары и нанесли штурмовой удар по нему (чтобы подавить аэродромную ПВО) и по расположенным рядом «красным» гарнизонам. Затем в сопровождении двухмоторных дальних истребителей Р-6 из 35-й крейсерской авиаэскадрильи 18-й тяжелобомбардировочной авиабригады к Броварам стали подходить десятки тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 с авиадесантной дивизией на борту.
Сначала около 30 самолетов из 22-й, 24-й и 25-й эскадрилий тяжелых бомбардировщиков 3-й авиабригады особого назначения имени С.М. Кирова спустили парашютный десант из состава моторизованного полка 3-й авиабригады и сводного парашютного полка. Всего было выброшено 1188 человек в синих комбинезонах. 

Двое парашютистов при приземлении погибли, но остальные, освободившись от строп, готовы были вести бой, так как прыгали с личным оружием — карабинами и пистолетами-пулеметами Дегтярева образца 1934 года. Рядом с десантниками опустились упакованные в специальные мешки ручные и станковые пулеметы и (в разобранном виде) безоткатные батальонные пушки Курчевского. Рота парашютистов захватила аэродром, на который один за другим приземлились 60 ТБ-3 тяжелобомбардировочных авиабригад. Из них выгрузился посадочный десант, прибывший на кораблях тяжелобомбардировочных авиаэскадрилий из Сивашской Краснознаменной дивизии и Иркутской Краснознаменной и ордена Ленина стрелковой дивизии имени ВЦИК (всего 1765 человек). От смонтированных между стойками шасси ТБ-3 подвесок отцепили технику — пикапы ГАЗ-4 (со срезанным для уменьшения габарита верхом кабины), легкие бронеавтомобили Д-8 и малый танк Т-37, а также 45-мм противотанковые пушки образца 1932 года.
Вся операция по выброске 1188 парашютистов, переброска по воздуху и высадке 1765 бойцов и командиров, 29 станковых пулеметов, а также двух артиллерийских батарей, одного танка и нескольких легковых и специальных машин была проведена организованно по графику за 1 ч. 50 мин.
Завершив десантирование, дивизия Капцевича устремилась на запад, к киевским мостам через Днепр, но была остановлена спешно выдвинувшимся ей навстречу подвижным резервом «красных» — механизированным полком 2-й кавалерийской дивизии (два эскадрона быстроходных танков БТ-5 и БТ-2, эскадрон Т-37 и эскадрон бронеавтомобилей), 49-м кавалерийским полком 9-й кавалерийской дивизии и посаженным на грузовики ГАЗ-АА батальоном 135-й стрелково-пулеметной бригады.

Киевские маневры 1935 года проводились по заранее прописанному сценарию, известному участникам с 18–22 августа и координировавшемуся посредниками, которые «должны были не приостанавливать или ускорять продвижение частей в зависимости от грамотности их действий, а добиваться неуклонного соблюдения этими частями «сценария» маневров».
«На настоящей войне воздушно-десантная операция, осуществленная 14 сентября 1935 году у Бровар, могла провалиться в самом начале, так как парашютный десант запоздал с захватом аэродрома, — указывает военный историк Андрей Смирнов. — Согласно черновику отчета о подготовке и действиях воздушного десанта на Киевских маневрах, выделенную для этого роту мотополка 3-й авиабригады выслали с опозданием. Это стало следствием того, что, если сводный парашютный полк собрался после приземления быстро, то сбор мотополка проходил «очень медленно». В итоге к моменту начала приземления ТБ-3 с посадочным десантом бой за аэродром еще продолжался. То есть ради соблюдения сценария маневров, самолеты сажали на фактически еще не захваченный аэродром! В реальной боевой обстановке высадку посадочного десанта пришлось бы задержать, — а тогда она, возможно, и вовсе не понадобилась бы: ведь «парашютные части, не получив своевременной поддержки посадочных полков, могут быть уничтожены противником. Таким образом, из-за упрощений, создавших такую тепличную обстановку, какой никогда не может сложиться на войне, на Киевских маневрах удалось проверить лишь отработанность техники десантирования с воздуха — но не степень пригодности воздушного десанта как инструмента глубокой операции. При этом советская техника показала себя хорошо: из более чем 4 тыс. машин, участвовавших в учениях, незначительные поломки были отмечены только у 10».

В конце августа 1935 года подобные широкие маневры развернулись и на севере Италии под верховным руководством римского диктатора Муссолини. Газеты много кричали о вновь созданной в Тренте танковой дивизии, называя ее «колонной стали и шума». Этими маневрами Муссолини предупреждал англичан, что он воспользуется Суэцким каналом в своих далеко идущих агрессивных планах. Тогда же провел внушительную демонстрацию сил в районе Портсмута с участием крупных механизированных соединений генеральный штаб Великобритании. 7 сентября закончились большие маневры в Шампани. Стены древнего Реймсского собора, с трудом восстановленного после бомбардировок 1914 года, теперь сотрясались от грозного марша больших танковых колонн. Руководил учениями начальник французского генерального штаба генерал Гамелен. Особое значение маневров подчеркивалось присутствием на них военного министра Фабри, президента республики Лебрена и гостя с востока — заместителя начальника Главного штаба КА Александра Седякина. Французские маневры являлись ответом на вызов Гитлера, чуть ли не ежедневно кричавшего о реванше за разгром немецкой армии в войну 1914—1918 гг. И хотя Фуллер, Дуэ, Зольдан, напуганные Великим Октябрем, вопили: «Поменьше людей, побольше машин!», маневры 1935 года показали, что без огромных людских масс война невозможна.

В 1939 году вторжением Германии в Польшу началось самое массовое противостояние тысячелетия – Вторая мировая война. И хотя, казалось бы, Договор о ненападении (Deutsch-sowjetischer Nichtangriffspakt), известный на планете как Молотова Риббентропа и подписанный 23 августа 1939 года, защищал страну от вероломного вмешательства, все же исключать его полностью лидеры Страны Советов не могли.
К 1941 году вопрос о начале немецкой интервенции был только вопросом времени, руководство СССР решило провести боевые учения, прозванные в военной историографии «Январскими играми».

Вокруг этих генштабистских мероприятий ходит немало легенд, «баталии» среди любителей поупражняться в дискуссиях на эту тему не угасают в вездесущем интернете. Чтобы услышать наиболее компетентную версию на сегодняшний день, предлагаем вниманию рассказ российского военного историка, кандидата исторических наук, сотрудника Института военной истории Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации Алексея Исаева.

Как оказалось, к началу Великой Отечественной войны Красная армия во многом уступала немецкой: и в подготовке офицерских кадров, и в боевой выучке личного состава, и в техническом оснащении войск – все это и многое другое стало причиной серьезных военных неудач в начальный период конфронтации. В ходе тяжелейшего и продолжительного противоборства с сильнейшей силой мира росли полководческое мастерство советских военачальников, боевая выучка командиров и штабов, но цена этому порой была невероятно высока – огромные потери в сражениях. Ныне в отдельных средствах массовой информации это используется как попытка очернить подвиг русской армии и народа. В академических аудиториях среди офицеров также велись дискуссии на данную тему, в ходе которых они пришли к однозначному выводу: иной путь к победе в тех объективно сложившихся условиях вряд ли был возможен. В то же время нельзя не признать: советская военная школа за четырехлетие войны обогатилась бесценным боевым опытом, став одной из самых мощных на земле.

В дальнейшем под влиянием радикальных всеохватывающих изменений в политике, экономике, технике, а, следовательно, и в военном деле, русская ВШ прошла в своем развитии сложный парадоксальный путь. В связи с модернизацией армии и флота, проведением инженерного обновления всех родов войск, созданием реактивной авиации и системы ПВО потребовался поиск нетрадиционных решений в формах и способах боевых действий. В военно-техническом плане гонка вооружений вступила в стадию острого состязания новых технологий, особое место среди которых заняло ракетно-ядерное оружие и последовавшее затем массовое оснащение им всех видов ВС. Соответственно потребовались перестройка организационных структур армии, разработка новой стратегии, оперативного искусства и тактики.
Никогда еще НТП, а именно, достижения в области ядерной физики, оптике, физике твердого тела, радиофизике, электронной технике, математике, кибернетике и других научных отраслях, не приводили к столь крупным сдвигам в военном деле. Это нашло отражение в теоретических трудах «Основы стратегических операций Вооруженных Сил СССР», «Характер современной войны и ее проблемы», «Современная война и военная наука», «Современная война», «Военная стратегия», «Начальный период войны», «Общие проблемы военной стратегии», «Стратегические операции на театрах военных действий», «Война и военное искусство», «Локальная война», «Война и армия». Под их влиянием были пересмотрены все важнейшие принципы военного искусства. Что касается военной стратегии, то она характеризовалась переходом от разработки теории обычной войны с использованием полностью моторизированных армий к разработке теории ядерной войны, а затем поэтапной войны с применением ядерного, обычного и высокоточного оружия. Все они апробировались на оперативно-стратегических учениях, таких как «Снежок» (1954), «Буря» (1962), «Тайфун» (1963), «Днепр» (1967), «Неман» (1968), «Весенний гром» (1968), «Восток» (1969), «Запад» (1969), «Север» (1970), «Юг» (1970), «Океан» (1970).

«СНЕЖОК»

Учения проходили 14 сентября 1954 года на Тоцком полигоне в Оренбургской области под руководством маршала Георгия Жукова. Атакующие должны были прорвать полосу тактической обороны противника после атомной бомбардировки, которая проделала бы пригодную для наступления брешь. В первых в Советском Союзе общевойсковых учениях с реальным применением оружия массового поражения было задействовано около 45 тыс. человек, 600 танков и самоходных артиллерийских установок, 500 артиллерийских систем, 600 бронетранспортеров, около 300 самолетов, 6 тыс. автомобилей.
В ходе испытаний были поставлены следующие цели:
1. Исследовать воздействие взрыва атомной бомбы по участку заранее подготовленной обороны, а также на вооружение, военную технику и животных;
2. Изучить и практически проверить в условиях применения атомной бомбы:
– особенности организации наступательных и оборонительных действий частей и соединений;
– действия наступающих войск при прорыве оборонительных полос вслед за атомными ударами;
– действия обороняющихся войск в условиях применения атомного оружия наступающей стороной, проведение контратаки вслед за атомным ударом по наступающим войскам противника;
– организацию противоатомной защиты войск в обороне и наступлении;
– методы управления войсками в наступлении и обороне;
– материально-техническое обеспечение войск в условиях ведения боя;
– изучить один из возможных вариантов подготовки и ведения наступления из положения непосредственного соприкосновения с противником, без отвода своих войск с первой позиции на время атомного удара;
– научить личный состав армии — рядовых и командиров — как практически действовать в наступлении и обороне во фронтовой полосе при применении атомного оружия своими войсками или противником.

В день учения с восходом солнца (погода была ясная, солнечная, со слабым ветром и незначительной облачностью на высоте 1000 м, температура воздуха в утренние часы составила +9…+12°) в 9 час. 20 мин. руководством заслушиваются последние доклады о метеорологической обстановке и принимается решение на взрыв. После чего экипажу самолета Ту-4 по радио отдается приказ сбросить бомбу. За 10 минут до нанесения атомного удара был дан сигнал «атомная тревога», по которому все войска заняли убежища и укрытия. Экипажи танков и самоходно-артиллерийских установок заняли места в машинах и закрыли люки.
В 9 час. 34 минуты самолет-носитель (пилот Василий Кутырчев) с высоты 8000 м сбросил атомную бомбу РДС-2 мощностью 40 кт, взрыв которой последовал через 48 с на высоте 350 м от поверхности земли и с отклонением от цели в 280 м в северо-западном направлении.
Взрыв сопровождался ослепительной вспышкой, накрывшей местность ярко-белым светом, после чего в центре на высоте 350 м образовалась сияющая область сферической формы. Под действием мощного светового излучения на обширной площади в районе взрыва произошло испарение влаги, а также растрескивание и измельчение частиц грунта, сгорание органических веществ. В результате возникло резкое задымление и запыление приземного слоя воздуха и значительное снижение его прозрачности. Через 3,6 с после взрыва поверхность светящейся области начала темнеть, на ней появились отдельные менее яркие пятна, которые разрастались в размерах и вскоре охватили всю ее поверхность. На этом закончилось развитие СО и началось развитие облака, в конце которого светящаяся область имела горизонтальный размер ~714 м. Облако приобрело форму тороидального вихря с клубящейся поверхностью, сквозь которую пробивались языки пламени. Вслед за устремившимся вверх облаком из эпицентральной зоны начал подниматься огромный пылевой столб, который через 4–5 с приблизился к облаку. Примерно через 1 минуту облако взрыва поднялось на ~ 4 км, а через 7 минут — на ~ 15.
Через несколько минут началась артподготовка и подготовка удара бомбардировочной авиацией. По ее окончании (артподготовки) в направлении эпицентра были высланы дозоры радиационной разведки, прибывшие в район через 40 мин после взрыва. Они установили, что уровень радиации в этом районе через 1 час составлял 50 Р/ч, в зоне радиусом до 300 м — 25 Р/ч, в зоне радиусом 500 м — 0,5 Р/ч и в зоне радиусом 850 м — 0,1 Р/ч.
К 11 часам произвелась посадка личного состава на технику и началось наступление в порядках. Разведывательные подразделения совместно с войсковой радиационной разведкой выдвинулись вперед. Дым и пыль, поднятые имитационными взрывами из бочек с бензином, затрудняли ориентацию. Войска преодолели район атомного взрыва со скоростью 5 км/ч, а передовой отряд мотострелковой дивизии в районе эпицентра — 8–12.

Наблюдать за учениями прибыли высшие военачальники СССР и руководители союзных стран, в том числе маршалы Александр Василевский, Константин Рокоссовский, Родион Малиновский, Семен Тимошенко, Иван Конев, Иван Баграмян, Семен Буденный и Климент Ворошилов. Также появились председатель Совета министров Георгий Маленков и первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Гостей представляли югославские и китайские военные. Через два дня — 17 сентября 1954 года — в газете «Правда» опубликовано сообщение ТАСС: «В соответствии с планом научно-исследовательских и экспериментальных работ в последние дни в Советском Союзе было проведено испытание одного из видов атомного оружия. Целью испытания было изучение действия атомного взрыва. При испытании получены ценные результаты, которые помогут советским ученым и инженерам успешно решить задачи по защите от атомного нападения».

МИФЫ О РУССКОЙ ХИРОСИМЕ
С крушением Страны Советов, как уже повелось, историю Тоцкого полигона тотчас же попытались вписать в «историю злодейств коммунистического режима»: «13 сентября в Орске почтили память «атомных солдат», – сообщает издание «Урал 56.ру». – У памятного знака «орчанам, пострадавшим от воздействия радиации», состоялся митинг, посвященный 59-й годовщине войсковых учений на Тоцком полигоне.
«С высоты 13 (на самом деле 8. – Прим. авт.) километров была сброшена ядерная бомба с тротиловым эквивалентом 40 килотонн, и осуществлен воздушный взрыв на высоте 350 метров. Также были подорваны и 2 имитатора ядерных зарядов. Сразу после него через эпицентр зоны поражения были проведены войска (войска попали в эпицентр не раньше, чем через 1,5 часа после взрыва. – Прим. авт.)».
В разных источниках, не подкрепленных никакими документами, так как все они были глубоко засекречены, говорится о тысячах погибших солдат (даже о всех «43 тысячах погибших»), трагических последствиях для местного населения: «14 сентября 1954 г. государство провело над своими гражданами чудовищный эксперимент, равного которому нет в мировой истории…».
«Армия под руководством маршала Жукова провела учения с применением атомного оружия… Многие тысячи военнослужащих получили неприемлемую дозу радиации».
«Самая большая тайна времен СССР и самый бесчеловечный поступок по отношению к своим гражданам. Акт геноцида…».
«Погибли 43 000 советских солдат … Снарядов и бомб в тот день было выпущено больше, чем при штурме Берлина».
«Развитие и военного и мирного атома в СССР с самого начала шло с пренебрежением к человеческой жизни, здоровью, не говоря уже об экологии, о которой в те годы вообще не упоминали», – резюмирует один из исследователей истории тоцких учений Арон Мыш в статье «К 50-й годовщине испытаний на Тоцком полигоне».

Но, прежде чем погрузиться в нервные переживания по ходу некомпетентных вбросов, все же давайте проанализируем эти самые ключевые НО.
Но отсутствие у писарей точных цифр и достоверных данных – это лишь эмоции, а помимо эмоций есть факты. Во время учений никто не погиб – это факт. Ядерные испытания не могут пройти бесследно для участников и земли, которая их претерпела – это тоже факт.
Но в данном случае важно отметить и третий факт: история Тоцких учений страшна лишь в той мере, насколько вообще страшна история атомного века и ядерных испытаний. Эта мера огромна, но не стоит искать здесь особого, природно присущего советскому строю злодейства.
По ходу изучения истории атомных учений в мире выясняется, что учения «Снежок» проводились с куда более строгими мерами безопасности, чем в гуманных Франции и США.
Мир требует жертв. На одном из крупнейших ядерных полигонов Соединенных Штатов было осуществлено 928 ядерных взрывов. Полигон расположен на юге штата Невада всего лишь в 105 км к северо-западу от Лас-Вегаса. Когда 25 мая 1953 года в рамках операции Upshot-Khothole здесь был произведен первый в истории выстрел артиллерийским ядерным снарядом Grable, ядерный гриб был виден даже в Лос-Анджелесе. В 1960-х  грибовидные облака просматривались за 160 км в любом направлении, включая Лас-Вегас, куда люди приезжали в качестве глазеющих туристов. А первые войсковые учения с применением атомной бомбы состоялись в ноябре 1951-го в США во время операции Buster Dog I. С 1951 по 1956 г. прошло 8 таких учений, в которых участвовало более 50 тыс. служащих армии США.
1 ноября 1951-го на Невадском испытательном полигоне состоялись войсковые учения, в ходе которых сводный отряд (состоящий из 188-го десантного, 127-го инженерного и 546-го артиллерийского батальонов) совершал маневры на территории, прилегающей к эпицентру атомного взрыва, после чего по специальной методике оценивались поведение солдат и офицеров, на которых воздействовали поражающие факторы, и их реакция на приказы. Поведенческие и психологические реакции военнослужащих изучались там же и четыре дня спустя после воздушного ядерного взрыва мощностью 31 кт.
8 февраля 1955 года на том же полигоне воздушный ядерный взрыв разрушил траншеи, в которых пряталась пехота, и солдатам пришлось самим вылезать из-под завалов. Спустя два года, 31 августа 1957 года, ядерный взрыв мощностью 44 кт наблюдали тысячи солдат подразделений, дислоцированных в 29 километрах от эпицентра. Спустя два дня (2 сентября 1957 года) большинство из них участвовало в маневрах, проводившихся в пяти километрах от места проведения другого взрыва. Еще через день все эти солдаты были задействованы на учениях, максимально приближенных к боевым условиям, а также в демонтаже и транспортировке загрязненного оборудования. Причем на документальных кадрах с испытаний видно: американские солдаты, бодро марширующие вблизи эпицентра, не оснащены спецкостюмами защиты. Мало того, у них нет даже противогазов! Хорошо видно также, что многие американские солдаты находились в открытых окопах довольно близко от эпицентра. Некоторые, получив сотрясение ударной волной, слегка контуженные, выбегали из окопов в атаку – опять же, без всяких средств защиты.

Учения Desert Rock I, США. Американские солдаты без средств зашиты находятся довольно близко от эпицентра взрыва, кадры, которые нечистоплотные киноделы настойчиво выдают за Тоцкие испытания. На самом нижнем фото Г.К. Жуков на полигоне Белорусского ВО, а не Оренбургского, как нередко представляют читателям.

Как выяснилось, и французские власти также преднамеренно подвергали своих солдат воздействию радиации во время первых испытаний атомной бомбы, проводившихся в пустыне Сахара в начале 1960-х. Это утверждает документ, предоставленный ВВС исследователями Обсерватории вооружений в Лионе. Франция осуществила свой первый ядерный взрыв 13 февраля 1960-го на полигоне Регган на территории Алжира. А уже четвертое по счету ядерное испытание, которое состоялось 25 апреля 1961 года, было проведено специально для изучения воздействия такого оружия на человека. На полигон были отправлены призывники – пехотинцы получили приказ через 45 минут после взрыва приблизиться на расстояние нескольких сот метров к его эпицентру и окопаться там в течение 45 минут. На них была стандартная для пустыни полевая униформа.

Войсковые учения при реальном взрыве АБ проводила также армия Китая, как известно, исторически еще менее склонного беречь жизни своих граждан.
Мир спешно готовился к ядерной войне, но и это не все. Воздействия радиации на живой организм, особенно отдаленные, в 1950-х были еще малоизучены, что несколько объясняет такое безрассудное отношение к личному составу со стороны «гуманного продвинутого» Запада.

Существуют документы, находящиеся в архивах Министерства обороны РФ, из которых и только из них, остальное – домыслы, выясняется, что вопреки сложившемуся стереотипу, советское командование не собиралось уничтожать своих подчиненных, так как нужно было доказать, что для применяющего ядерное оружие учение минимально опасно (тот, кто бросает бомбу, а потом идет в наступление – для него это безопасно). Это открытие стало прологом для развития тактического ядерного оружия. То есть вставал вопрос – кем воевать, если начальство уничтожает весь личный состав. Нелогично. Существующие в реальности документы (других нет, и даже к тем, какие есть, горе-блогеры не имеют доступа) об учениях свидетельствуют, что предпринятые меры безопасности исключали воздействие поражающих факторов атомного взрыва на личный состав свыше установленных допустимых пределов.
Для защиты от поражающих факторов атомного взрыва всему личному составу войск, задействованному в центре событий, была выдана спецодежда: хлопковые комбинезоны и головные уборы, нижнее белье, пропитанное специальным раствором, противогазы, а также защитные чулки-бахилы и перчатки, для защиты глаз – специальные затемненные пленки к противогазам.
Для проведения санитарной обработки и дезактивации войска имели необходимое количество комплектов. В кармане комбинезонов лежала черная, герметически закрытая капсула-дозиметр-накопитель с индивидуальным номером, по которому можно было узнать, кому она принадлежала, если случится непоправимое.
Для предотвращения поражения ударной волной войска, располагающиеся наиболее близко (на удалении 5–7,5 км), должны были находиться в специально подготовленных для этого укрытиях, далее 7,5 км – в траншеях в положении сидя или лежа. Окопы и блиндажи накрывали бревнами в несколько накатов, выступающие деревянные части тщательно обмазывали желтой глиной, чтобы они не загорелись от светового излучения.
Как рассказывает историк Андрей Раковский, в районе реального ядерного взрыва было задействовано около 3 тыс. человек (неполживые постсоветские либералы пытаются рассказать о гибели 43 тыс.), то есть не более 10% от всего привлекавшегося к учению личного состава войск, при этом непосредственно через эпицентральную зону прошло около 500.
В первую очередь в район эпицентра были высланы дозоры радиационной разведки, прибывшие туда через сорок минут после взрыва. Данные дозоров так же проверялись дистанционным гамма-ренгенометром, установленным на расстоянии 750 м от эпицентра. Обозначение границ зон заражения было полностью закончено через 1,5 ч после взрыва, то есть до выхода наступающих войск в условно зараженные районы. Участки местности с уровнем радиации свыше 25 Р/ч объявлялись запретными, обозначались специальными знаками и войска обязаны были их обходить.
Только эти команды находились в зоне заражения более 25 Р/час и только они теоретически могли получить заметную дозу облучения. Однако пребывали они в эпицентре менее получаса и не выходили из-за брони танка (установка флажков осуществлялась автоматически, методом отстрела) и даже чисто теоретически не могли бы получить дозу более 2–3 рентген, считает Андрей Раковский. (Следует напомнить, что лучевая болезнь 1-й степени происходит при единовременном получении дозы облучения 100–200 рад. Для биологической ткани 1 рентген будет соответствовать примерно 96 эрг/г, а 100 эрг/г — это и есть 1 рад. Из этих утверждений следует, что экспозиционная доза в 1 рентген примерно соответствует поглощенной дозе в 1 рад. Вот такое соотношение: 1 рад = 100 эрг/г = 0,01 Дж/кг = 0,01 Гр ~ 1 Р.)
Для проведения санитарной обработки личного состава, а также дезактивации боевой техники, вооружения, обмундирования и снаряжения в войсках предусматривалось развертывание обмывочно-дезактивационных пунктов в заранее намеченных районах. Через 6 часов после входа в область заражения началась полная дезактивация техники, помывка личного состава и тотальная смена верхней одежды. До этого прямо в войсках была проведена частичная дезактивация и санитарная обработка.
Мнение Андрея Раковского совпадает с выводами специалистов Центрального научно-исследовательского института Минобороны России и Российской научной комиссии по радиационной защите, оценивавших радиационные последствия атомного взрыва на Тоцком учении (в их числе – М.В. Бочаров, В.М. Лоборев, В.А. Пиджаков, В.В. Судаков, С.И. Хмель, Н.П. Филонов, К.В. Харитонов (Минатом России), А.М. Матущенко).
Это не было Хиросимой: невозможно сравнивать бомбардировку густонаселенного города со взрывом на полигоне, организованным по всем правилам и нормам безопасности. Но это не был даже и Buster Dog I.

ЕЩЕ О «ЗЛОДЕЙСТВАХ РЕЖИМА»
За время существования СССР в стране дважды проводились испытания атомного оружия с участием военнослужащих в зоне взрыва – вероятность атомной войны в то время рассматривалась как вполне реальная, рассматривается она как реальная (свете событий) и сегодня.
Спустя два года, 10 сентября 1956-го, на Семипалатинском полигоне состоялись еще одни учения, на которых моделировалась ситуация применения тактического воздушного десанта вслед за атомным ударом с целью удержания зоны поражения атомного взрыва до подхода наступающих войск. Основной задачей учения являлось определение времени, после которого можно высаживать воздушный десант возле эпицентра взрыва, а также вычисление наименьшего расстояния от него точки высадки десанта.
Непосредственно в район эпицентра взрыва выпускался второй парашютно-десантный батальон 345-го полка, в состав которого входила знаменитая на весь мир благодаря Федору Бондарчуку девятая рота. Для доставки десанта в район высадки был привлечен полк вертолетов Ми-4 в составе 27 боевых машин, причем офицеры-дозиметристы, сопровождавшие десантников, имели право запретить посадку в районе, где радиационный фон превышает максимально безопасно допустимый для человека.
Через 43 минуты после взрыва десант был выброшен, еще через 17 минут подразделения вышли на рубеж и отбили контратаку условного противника. Спустя два часа вся техника и личный состав были доставлены для проведения санитарной обработки и дезактивации. Сведений о пострадавших не было.

Таким образом, оба раза учения проводились с максимальными мерами предосторожности. Конечно, всего предусмотреть было нельзя. Но тем более ярок контраст между советскими испытаниями и испытаниями западными, на которых, несмотря на громкие обвинения Советского Союза в бесчеловечных опытах, массово загоняли солдат в радиационную ловушку.
В СССР благодаря максимальной к идеальной подготовке были испытаны и проверены все опции и функции армии во время атаки оружием массового поражения всего за два раза. Чтобы исчерпывающе подробно познакомиться с событиями, имевшими место на Тоцком полигоне в сентябре 1954 года, вниманию пользователей предлагается двухчасовой документальный фильм о проведении маневров с предоставлением реальных документов из архивов Министерства обороны РФ, комментариями официального военного историка Алексея Исаева, непосредственно работавшего с этими документами, и с показом подлинных съемок с места событий.

«ТОЦКОЕ ВОЙСКОВОЕ УЧЕНИЕ», ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ
Первые 37 минут проката идет предыстория создания ядерного щита СССР с обоснованием проведения учений «Снежок» с применением ядерного оружия на Тоцком полигоне в 1954 году, с 38 минуты непосредственно материалы, связанные с подготовкой, учением и мерами защиты на маневрах, а также указания на фальсифицированные данные в статьях и роликах нечистоплотных журналистов, блогеров и политиков.
Аннотация к ленте от его создателей RuRoomREC: «В этом фильме совместно с военным историком Алексеем Исаевым мы расскажем о Тоцком войсковом учении 1954 года с реальным применением ядерного оружия. Данные события, к сожалению, обросли таким количеством мифов и легенд, что обывателю разобраться сходу будет как минимум не просто. Но мы постараемся помочь. В фильме использованы: наши кадры с непосредственного места событий, документальная кинохроника с Тоцкого полигона, Семипалатинского и Новоземельского ядерных полигонов, учебные фильмы о ядерных испытаниях, а также фрагменты репортажей местных телеканалов, посвященные учениям 1954 года. Мы не ставили задачу оскорбить или обидеть кого бы то ни было, но докопаться до правды и отделить «мух от котлет» – мы были обязаны! Приятного просмотра!»
«Тоцкое войсковое учение и тактическое ядерное оружие». RuRoomREC.

Сегодня, спустя семьдесят лет, как никогда прежде, угроза безопасности страны отражается ее мощным ядерным щитом, сшитым крепкой нитью в том числе и учений, проходивших на далеком Урале в далеком 1954 году.
«Песня про советский атом». Музыка Вано Мурадели, текст Сергея Михалкова, исполняет Краснознаменный имени А.В. Александрова ансамбль песни и пляски СА, дирижер Борис Александров, солисты Всеволод Пучков и Георгий Бабаев.

«ДНЕПР» – ЭТО ПЕСНЯ МОТОРОВ

В 1967 (15 сентября — 1 октября) году минобороны провело военную игру. В ней участвовали «сухопутники», куда входили мотострелковые, танковые, воздушно-десантные, ракетные и артиллерийские войска и войска противовоздушной обороны, а также «специалисты»: инженерные, химические, радио и радиотехнические, автомобильные, дорожные, железнодорожные и другие силовые структуры. Действия событий развернулись на огромной территории Украины и Белоруссии – в междуречье Днепра и Припяти.
К учениям Белорусского, Киевского и Прикарпатского военных округов было привлечено около 1,5 млн человек и сотни тысяч единиц техники. Приуроченные к 50-летнему юбилею Октябрьской революции и Советской армии маневры проходили под руководством министра обороны маршала Андрея Гречко. На них отрабатывалось взаимодействие объединений и соединений различных видов и родов ВС.
«Западные» оборонялись на правом берегу Днепра. Войска «восточных», совершив марш протяженностью 500–600 км, с ходу атаковали противника и форсировали сперва Днепр, а затем Припять, продвигаясь вглубь обороны. В ходе встречного сражения «западные» потерпели поражение.

В одном из исследований для американского института в 1973 году говорилось, что эти маневры, получившие кодовое название «Днепр-67», показали то, насколько быстро СССР может перебрасывать большое количество личного состава и военной техники: в ходе действий танковая дивизия в полном составе (330 машин) форсировала с ходу мощную реку в ее среднем течении, где ее ширина достигала 450–500 метров, а глубина – трех-четырех, а в течение 22 минут было десантировано 8 тыс. человек и 160 единиц БТ. Войска совершили весьма продолжительный марш, покрыв расстояние около 1000 км (совершался в ночное время). Таким образом восстанавливалась практика крупномасштабных (общевойсковых) маневров, которые существовали в СССР до начала Великой Отечественной войны.
Наибольшую физическую и психологическую нагрузку испытывали механики-водители боевых машин, сидевшие за рычагами по многу часов. Известны случаи, когда командиры подсаживали к ним толковых рассказчиков, чтобы те не заснули. Итак, военная игра началась…

«ЛЮДИ МАРГЕЛОВА» НА МАНЕВРАХ «ДНЕПР-67»

Достойное участие в учениях приняли воины крылатой гвардии – десантники. К этому моменту советские ВДВ находились в активной стадии многопланового реформирования, которое инициировал легендарный командующий этим родом войск генерал-полковник Василий Маргелов. Одной из основных задач стало перевооружение и новое техническое оснащение, что давало возможность воинам действовать в тылу противника наступательно, отражая нападение крупных сил неприятеля и его бронетанкового потенциала. На учениях «Днепр» «летающих» солдат представляли два соединения – 103-я (Витебская) и 76-я (Псковская) гвардейские воздушно-десантные дивизии. Парашютистам, участвовавшим на стороне «восточных», было приказано десантироваться в нескольких районах в тылу условного врага.

В тыл к «западным» по воздуху двинулась армада военно-транспортных самолетов с многотысячным войском, штатной боевой техникой и вооружением. Согласно тактике, полет десантных лайнеров прикрывался истребительной авиацией, а перед массовым выбросом место высадки обрабатывалось бомбардировщиками.

Последовательность выгрузки была такой: сперва была сброшена дивизионная разведка, также комендатура десантного обеспечения военно-транспортной авиации. Затем из чрева самолетов в небо посыпалась боевая техника на парашютных системах. И, наконец, вслед за машинами был скинут десант, огромное число крылатых гвардейцев, которые уже через несколько минут, приземлившись, в организованном порядке начали дерзко двигаться на установленные объекты противника.
Это было доселе невиданное зрелище. За чуть более чем 20 минут вся 103-я воздушно-десантная со штатной техникой оперативно приступила к выполнению предъявленной задачи. На следующий день в полном составе десантировалась и 76-я дивизия ВДВ. Следует заметить, что, несмотря на огромное число солдат, «скинутых» в тыл «западным», не произошло ни одного случая нераскрытия основного парашюта и использования запаски. Однако имела место довольно опасная ситуация, которая, к счастью, закончилась героически благополучно. В ходе массового десантирования воздушный поток затащил ст. сержанта Николая Федина на купол мл. сержанта Петра Пинского. В итоге оба парашюта погасли. Казалось, гибель обоих неминуема. О том, что произошло дальше, рассказано в книге компетентного современника Анатолия Митяева: «Николай в падении обогнал Петра. Ни секунды не раздумывая, Петр схватил спутанные стропы товарища. Удержал их крепкими руками, обмотал вокруг пояса – и это все в падении! Оставались секунды до встречи с землей. Петр сумел высвободить из стропов руку и открыл запасной купол. Это ли не пример мужества!»
Был случай, когда не сработала посадочная система на одной из самоходок 103-й ВДД. «Асушка» (АСУ-57) грохнулась перед основной трибуной, на которой находилось руководство учениями во главе с министром Андреем Гречко. В момент, когда Голожопый Фердинанд (так окрестили машину в дивизии) стремительно падал с небес на кафедру, возникла паника, и почти все высшие чины покинули места почета. На трибуне оставались три человека… Вот как этот момент описывает офицер-десантник Алексей Кукушкин: «Поднялась паника. На трибуне стояли и наблюдали за этим происшествием маршал Гречко, Маргелов Василий Филиппович, маршал Скрипко. Они не тронулись с места. Платформа рухнула буквально в 100 метрах от трибуны, подняв фонтан земли и произведя определенный грохот».

Интересно отметить, что гвардейцам 76-й дивизии случилось десантироваться почти на то самое место, на которое были выброшены на парашютах воины 3-й и 5-й воздушно-десантных бригад в 1943 году в ходе крупной операции КА по форсированию Днепра. Общий смысл десанта в конце августа 1967-го был почти аналогичен операции 1943-го.

Необходимость апробации тактического вертолетного десанта была обусловлена новейшим опытом ведения боевых действий в локальных войнах, прежде всего американской армии в захватнической войне во Вьетнаме. «Железный человек» и высшее военное руководство считали, что отставание в освоении тактики вертолетных десантов недопустимо. На учениях «Днепр» были задействованы военно-транспортные вертолеты двух моделей. Живую силу доставлял к месту высадки МИ-4 (первая военно-транспортная винтокрылая машина в СА, производимая с начала 50-х в Казани), а бронетехнику и самоходные установки – огромный МИ-6 (в серийном производстве с начала 60-х, на борт вертолета-монстра помещалось до 70 человек или одна единица техники, САУ, БМД и пр.).
Вертолетный десант производили в неблагоприятных метеоусловиях (в тот день (29 сентября) была низкая облачность). Тем не менее армада с крылатой гвардией дерзко направлялась к месту высадки на правый берег Днепра. Выброс десанта и боевой техники менее чем через час был произведен четко и скоро, что стало результатом должной подготовки. Согласно маргеловскому девизу «с неба на землю и сразу в бой», псковские десантники открыли прицельный огонь по мишеням, которые в большом числе были сооружены в пределах огромного стрельбища. Характерно, что 98% всех целей было поражено из стрелкового орудия и бронетехники.
Ход учений показал эффективность и мобильность «крылатых штурмовиков», поэтому совсем неслучайно, что уже в следующем году в СА начинают создавать новую разновидность воздушного десанта – десантно-штурмовые бригады.

Завершение грандиозных учений сопровождалось небывалым военным смотром на тверди испытательного аэродрома КБ Антонова. В этом потрясающем воображение действии приняли участие представители всех родов войск, занятых в «Днепре-67». Но главными на параде, разумеется, были фавориты – «войска дяди Васи» во главе с самим «Железным человеком».

Перед началом проведения смотра он, довольный, командовал ВДВ, обходя своих гвардейцев, остановился у строя 357-го полка 103-й ВДД. Василий Филиппович потребовал к себе взводного офицера, чья самоходка разбилась вблизи трибуны. Вот как этот эпизод описан в книге сыновей Маргелова «Василий Маргелов. Десантник №1»:
«– Колесов, – обратился Василий Филиппович к стоящему рядом командиру соседнего полка, – где тот аспид, который самоходку в Политбюро швырнул? Командир полка крикнул:
 – Красницкого ко мне!..
– Тысячи платформ, ну, словно пушинки, приземлились. А твоя возьми да чуть не угоди в меня. Да ладно бы в меня. Со мной рядышком сам Генсек и Министр обороны стояли, – командующий говорил с присущим ему артистизмом, и рядом стоящие офицеры наблюдали, как лицо бедного Красницкого покрывалось испариной – учения для него были реальным шансом покинуть следующую должность. И тут, как на грех, такая оплошность. И вдруг Василий Филиппович перешел с разгромного тона на отеческий: – Да не дрожи ты, как листок осиновый. Вины за тобой нет! Разобрались. Двигатель тормозной подкачал.
Тут генерал Маргелов заметил измятую и прожженную парадную форму взводного. Ему уже доложили, что форма «прыгала» как раз в той злополучной самоходке.
– Форму жаль? Примак, – приказал он командиру полка, где служил Красницкий, – старшему лейтенанту потерю формы компенсируй. Не в трусах же ему, сверкая яйцами, к девкам ходить.
Шуточная реплика В.Ф. Маргелова тут же вызвала взрыв смеха у гвардейцев 357-го полка. Воины других родов войск, стоящие в строю рядом с десантниками, с веселым любопытством обратили свои взоры к месту событий. Не посрамленный Красницкий воодушевленно вернулся в строй».

«Этот киевский парад был проведен особенно молодцевато и довольно весело. Через полчаса, когда войска торжественным маршем проходили мимо трибун, на лицах солдат и офицеров не было обычного выражения суровой решимости. Все лица цвели улыбками. Улыбались и руководители в ответ, помахивая пухлыми ладошками. Особенно впечатляюще выглядели «люди Маргелова», которые, чеканя шаг, одетые в форменные «комбезы», конечно, выгодно отличались по выправке и строевой обученности от прочих родов войск. Лица десантников также отражали радостное настроение, охватившее тогда всех участников знаменитого парада».

Очевидец этих торжеств пишет: «На аэродроме возле Киева от горизонта до горизонта стояли танки. Это было самое большое скопление танков в истории человечества. Тут стояли танки четырех фронтов. По всей видимости, их было более 20 тысяч. Армия НАТО, если бы и рискнула собрать столько танков на одном поле, не сумела бы это сделать, ибо у всех западных наций нет столько. Жуткая фотография бескрайнего танкового океана обошла все газеты мира».

Масштабные учения, естественно, вызвали немедленный резонанс среди руководства НАТО и западной общественности в общем. Никогда в послевоенный период Советская армия не выглядела в глазах Запада такой впечатляющей и грозной. Эти учения стали объектом глубокого военно-стратегического анализа со стороны «их» специалистов. Было выпущено немало статей и книжных публикаций, в которых авторы стремились фактически оценить потенциал советских войск, в частности ВДВ. В монографическом отчете, заказанном Американским институтом стратегических исследований, утверждалось, что участие соединений ВДВ в учениях «Днепр-67» окончательно укрепило за десантом заслуженную репутацию элиты СА, способной выполнить любой приказ. Конечно, это была прежде всего заслуга командующего ВДВ – генерала-полковника Василия Маргелова, который долгие годы пестовал реальный образ современного десантника. Характерно, что маршал Гречко, производя анализ всех маневров с руководителями родов войск, отметил изменения в лучшую сторону именно ВДВ и объявил благодарность лишь одному Василию Филипповичу.

Учения «Днепр» стали славной страницей в истории ВС СССР. В ходе них с успехом была проверена готовность частей и соединений к ведению боевых действий в сложной обстановке с применением современных видов оружия и боевой техники. Под впечатлением маневров появились прекрасные передачи о СА: «Народа верные сыны» и «Служу Советскому Союзу».

Учения «Днепр-67», фрагменты из документального фильма «Служу Советскому Союзу», 1968 г.

После учений была возобновлена практика крупномасштабных (общевойсковых) сборов, которые проводились в государстве до начала Великой Отечественной войны.

«ОКЕАН»
И «до сегодня» самыми крупными в отечественной истории военно-морскими учениями остаются флотские маневры под кодовым названием «Океан-70» (также «Океан-100» или «Океан»), проходившие с 14 апреля по 5 мая 1970 года и посвященные столетию со дня рождения В.И. Ленина.

Маневры являлись крупным мероприятием по оперативно-тактической подготовке советского ВМФ в послевоенный период и стали самыми развернутыми в мировой военно-морской истории. В них участвовали сразу все флоты СССР. Руководил ими прославленный адмирал флота Сергей Георгиевич Горшков. В них было задействовано свыше 300 кораблей (впервые в истории советского флота к участию в маневрах было привлечено большое количество атомных ПЛ, вооруженных баллистическими и крылатыми ракетами, дизельных ПЛ, катера, вспомогательные суда), привлечены береговые войска, полки морской авиации, дальняя авиация, войска противовоздушной обороны (ПВО), эскадрилья самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления Ту-126.
На учениях отрабатывалась слаженность штабов, взаимодействие флотов с оперативными объединениями других видов вооруженных сил и флотами дружественных государств при решении задач по поиску и уничтожению ракетных подводных лодок противника, разрушению его наземных объектов, разгрому неприятельских АУГ, десантов и конвоев.
Маневры охватили акватории двух океанов (Атлантического и Тихого) и прилегающих к ним морей (Баренцева, Норвежского, Северного, Охотского, Японского, Филиппинского, Средиземного, Черного и Балтийского).

Большинство учебных задач предполагалось решать в районах открытого моря, в стороне от основных путей судоходства, при строгом соблюдении норм международного права. На периоды проведения боевых стрельб пространства, где последние должны были проходить, заблаговременно установленным порядком объявлялись временно опасными для плавания и полетов гражданской авиации. После проведения заданий отдельные корабли должны были посетить иностранные порты для отдыха экипажей, пополнения запасов продовольствия и осмотра и ремонта механизмов.

Участвовавшие силы сторон условно обозначались как «северные», или «красные», и «южные», или «синие». Всего на удаленных территориях акваторий было развернуто около 80 подводных лодок, в том числе 15 атомных, более 80 надводных судов и 45 вспомогательных. На некоторых направлениях атомные ПЛ составляли основу группировок, решающих преимущественные задачи. В маневрах участвовало более двадцати полков морской авиации и два полка морской пехоты. Другие виды Вооруженных сил СССР были представлены восемью полками дальней авиации, тремя корпусами и тремя дивизиями войск ПВО: в их составе четырнадцать зенитных ракетных бригад, тринадцать истребительных авиаполков, семь радиотехнических бригад и полков, эскадрилья самолетов радиолокационного дозора. Связь обеспечивалась связистами под руководством начальника связи ВМФ вице-адмирала Григория Толстолуцкого.

Эти группы отрабатывали друг против друга буквально все варианты действий: открытые бои между кораблями, поиск вражеских субмарин, использование морской авиации, проведение десантных операций, диверсионные операции и пр. Но, пожалуй, одной из самых главных задач «Океана» была проверка работы ЦКП ВМФ, то есть центрального командного пункта.
В свое время руководитель учений адмирал Горшков понял, что централизованно управлять большим количеством разрозненных групп кораблей, разбросанных по огромным водным пространствам, весьма сложно, и именно для этого он создал ЦКП ВМФ, а на «Океане-70» этот орган впервые был опробован на практике. Этот новый орган, которому были подконтрольны все советские флоты, допустил во время маневров целый ряд ошибок, что было ожидаемо, так как он испытывался впервые. Тем не менее, уже по ходу испытаний большая часть проблем была устранена, и дальше учения пошли без особых сложностей, довольно слаженно и четко.
Как работал ЦКП ВМФ? Некая часть офицеров из него направлялась непосредственно в сами флоты, откуда осуществляла руководство прямо с мест событий, а другая (часть) оставалась на дежурстве в штабе в Москве — через них координировались действия всех флотов и групп кораблей.
В ходе маневров было проведено 31 тактическое и командно-штабное учение, в том числе: на Северном флоте — 11, Тихоокеанском — восемь, на Балтийском и Черноморском — по шесть. Подводные лодки и корабли выполнили около 1000 упражнений, в том числе: 64 — ракетные, 430 — артиллерийские и 352 — торпедные стрельбы, 84 глубинных бомбометаний. В общей сложности использовано 416 торпед, 68 ракет и 298 мин. Морскими десантами на берег высажено более 2500 морских пехотинцев и более 420 единиц техники, в том числе около 90 танков и более 200 БТР и САУ. В противодесантной обороне были задействованы формирования численностью около 3400 человек, 470 единиц БТ, включая 80 танков и 90 артиллерийских орудий.

Помимо приобретения бесценного опыта, полезного для всех флотов СССР, учения «Океан» выполнили и еще одну важную функцию — политическую. Прошли они в самый разгар холодной войны, и были столь значимыми и широкими, что западный мир вынужден был признать — отныне НАТО не может считать себя полным гегемоном в водных пространствах планеты. Эксперты и разведчики из США утверждали, что имевшие место в Советском Союзе большие маневры являются крайне позитивным для политического руководства, да и для простого народа, событием. Они стали тем, что дает новый импульс для дальнейшего развития в нужном направлении, в данном случае, ВМФ. Кроме того, по мнению все тех же аналитиков, эти учения показали, что теперь американскому флоту придется столкнуться с весьма достойным и опасным противником.

«Маневры «Океан-70» заставили военно-морских экспертов Запада признать, что эра безраздельного господства военно-морских сил НАТО в Мировом океане закончилась, а высшее военно-политическое руководство СССР наконец согласится с тем, что ВМФ представляет собой важнейший стратегический фактор», – Михаил Монаков, главный историк отечественного военно-морского флота.
Увы, уже давно нет той мощи советских флотов, и нынешняя Россия военно-морскими силами не представляет большой угрозы для сегодняшнего НАТО. Возможно, именно по этой причине прошлые достижения СССР западными и русскими историками старательно обесцениваются…

Кроме рассмотренных выше, с 1970 по 1979 год в стране было осуществлено восемь стратегических учений типа «Центр», в том числе «Удар-71», «Центр-74», «Центр-78» на театрах военных действий. На развитие планирования и ведения оперативно-стратегических операций фронтов и флотов особенно повлияли маневры «Весна-72», «Восток-72», «Зенит-72», «Пролив-72», «Весна-73», «Запад-73», «Восток-74», «Запад-77». Вопросы исследования системы управления Вооруженными силами и стратегических действий: организации и ведения разведки, радиоэлектронной борьбы, маскировки изучались на специальных заданиях «Горизонт-74», «Эфир-74», «Электрон-75», «Импульс-76», «Квант-76».

Несмотря на все ограничения, большие маневры всегда были важным событием в жизни войск. Уже в ХІХ в. в практику вошла чеканка памятных медалей и нагрудных знаков для участников событий. Прижилась эта традиция и в армиях Варшавского договора. Если отличившиеся военные рассчитывали на государственные награды или грамоты, прилагавшиеся к благодарности в приказе командующего, то остальные могли получить историческую открытку за подписью командира своей части.

Государство старалось зафиксировать наследие учений. Это достигалось благодаря фильмам, снятым кинодокументалистами в процессе событий. Решения об этом принимались на уровне ЦК партии. Силами Воениздата и политуправлений округов выпускались пропагандистские ведомственные издания. Традиция сувениров на полигонах действует и сейчас, так как следующим по важности явлением в жизни войск является собственно уже сама война.

В целом, характеризуя развитие военной школы в советский период, стоит отметить, что она вышла на передовые границы мира. Однако с течением времени проявились и негативные моменты – данная школа все больше стала отгораживаться от зарубежного опыта, также происходила переоценка опыта войны. Кроме того, при проведении учений, особенно тактического масштаба, нередко стал превалировать схематизм. На страницах военной печати все реже дискутировались актуальные вопросы теории и практики.
Отчетливо проявилось отставание во внедрении в систему управления людьми и оружием автоматизированных систем, а в практику – компьютерной техники. Такой поворот произошел в 90-х годах прошлого столетия. Способствовали этому прежде всего военно-политические факторы внутреннего и международного характера. В очень короткое время были ниспровергнуты многие стратегические ценности в системе оборонных задач, достигнутые в советский период, в том числе и за годы ВОВ. Военную школу ВС уже РФ пришлось воссоздавать под воздействием сложного комплекса разнообразных объективных и субъективных обстоятельств, среди которых определяющее значение имели политические, экономические, социальные и географические. Сузившаяся экономическая база обусловила резкое сокращение состава, переоценку объема, масштабов военных задач, переориентировку многих основополагающих стратегических концепций. В связи с продвижением НАТО на Восток существенно изменилось и внешнее окружение России.
К числу негативных сторон состояния отечественной ВШ следует также отнести увеличивающийся разрыв между теорией и практикой. Это объясняется тем, что за последние десятилетия резко сократилось количество опытных войсковых, авиационных флотских, командно-штабных учений и военных игр. А именно перечисленные мероприятия всегда служили базой для проверки перспективных направлений в развитии в. искусства, апробации новых оперативно-тактических нормативов, закладываемых в разработку уставных положений, совершенствовании боевой и мобилизационной готовности, организационно-штатной структуры войск, создании и применении вооружения и техники (с чем и столкнулись российские ВС непосредственно сегодня, в 2023 году).
Сегодня сила армии, ее высокий моральный и боевой дух, как и в годы Великой Отечественной войны, в огромной степени зависят от поддержки ее народом, от тесной и неразрывной связи с обществом… Вполне рациональны сформулированные основные цели подготовки обучающихся к организации и проведению морально-психологического обеспечения войск в мирное время и в боевых условиях. Недопустимо, чтобы военная практика опережала военную теорию, как в ряде случаев имеет место сейчас. Поэтому современная школа должна осуществлять подготовку военных кадров, по крайней мере, с перспективой на 15–20 лет вперед. Как показали события сегодняшние, этого не происходило.
«Реформу образования, – пишет полковник, доктор физтех наук, профессор Борис Бачкало, – необходимо начинать с создания системы военного образования, гармонично сочетающего в себе обучающую и воспитательную функции. Надо вернуть в офицерскую среду ее исконные понятия–- честь, достоинство, любовь к Родине. Это не красивые слова – это суть офицера».
Как указала военная операция сегодня, этот фактор оказался необходим, как и прежде, больше прежнего, когда армии стало так важно утраченное доверие из-за цветущей коррупции и кумовства. А также высветилась важность превентивной подготовки, чтобы впредь не покрывать себя позором, и, желательно, никогда.

Но вернемся к самым истокам. Надо сказать, что маневры в России – детище Петра – себя позором не запятнали. За мужество в битве при Нарве, случившейся в 1700 году, где стойкость Преображенского и Семеновского полков спасла русскую армию от полного разгрома, преображенцы и семеновцы получили право носить красные чулки. Это означало, что гвардейцы выстояли на флангах «по колено в крови».
В 1918 году П. полк был расформирован, затем воссоздан в составе вооруженных сил юга России. Но уже к ноябрю 1919-го сократился до одной роты, а вскоре и вовсе был упразднен. Большая часть военнослужащих из него отправилась в эмиграцию. В Париже ими было создано полковое объединение «Союз Преображенцев», который входил в состав Гвардейского Объединения и РОВС.
Но, к счастью, все лучшее возвращается на круги своя: 12 декабря 2012 года в своем Послании Федеральному Собранию президент России Владимир Путин заявил о необходимости возрождения Преображенского и Семеновского полков. 9 апреля 2013 года именем легендарного Преображенского полка стал называться 154-й отдельный комендантский полк, служить в котором мечтают многие новобранцы.

«Перелески-перекаты». Музыка Леонида Бакалова, текст Якова Шведова, солист Иван Шмелев.