ПО МАТЕРИАЛАМ ИВАНА РАЙМОНДА НЕМИТЦА
СВИДЕТЕЛЬ ОБВИНЕНИЯ
В феврале 1917 года после отречения российского императора от престола, моряки Черноморского флота вручили офицеру Немитцу благодарственную грамоту в знак признательности за их защиту в суде в 1906 году.

Вынесенный из революционных событий опыт нашел отражение в документе, подготовленном группой офицеров ЧФ при непосредственном участии Александра Немитца с предложением провести комплекс мероприятий по оздоровлению обстановки на флоте и в Севастопольской крепости. Доведенные до морского министра, некоторые из них оказались реализованными на практике. Но это все будет несколько позже.

А в 1906-м лейтенант Н. оказался на скамье подсудимых и на этот раз вынужден был защищать сам себя. Суд этот был похож на расправу над инакомыслящим. Причиной стало «участие» молодого офицера в несостоявшейся дуэли с собственным командиром, явно недовольным назначением неподчиненца на должность старшего артиллериста канонерской лодки «Терец», находившейся под его началом.

Во время восстания на «Очакове» «Терец» держал на прицеле бунтовщиков, а его офицеры проявили себя ревностными исполнителями приказов командования флотом. Немитц пришелся здесь не ко двору, но не мог себе представить, что дело дойдет до конфликта в таком «коленкоре». Вызов он принял, но противник от дуэли уклонился. Согласно букве Свода военных законов Российской империи, оба дуэлянта должны были предстать перед судом. Но виновным признали только лейтенанта и приговорили к увольнению со службы и заключению на полтора года в крепости, а уклонившийся от дуэли «начальник» выступал лишь в качестве свидетеля. Таков был военно-морской суд, строго стоявший на защите авторитета командования.
Приговор был опротестован прокурором, который счел наказание в отношении молодого моряка чрезмерным. Дело пересмотрели; лейтенант Немитц оказался обвиненным только в «непочтительном отношении к начальству» и был посажен на гауптвахту на четыре месяца. Отныне он не мог быть произведен в следующий чин, иначе как «с высочайшего повеления», не мог получить высшего военно-морского образования, поступить в академию, другими словами, военная карьера была для него закрыта.
Но не успев отсидеть на гауптвахте положенный срок, он неожиданно назначен в Морской генеральный штаб. В нем в это время были собраны знающие и инициативные офицеры, с энтузиазмом занимающиеся вопросами флотского реформирования.

Первым начальником МГШ стал контр-адмирал Лев Алексеевич Брусилов, талантливый офицер, брат генерала Алексея Брусилова, прославившегося в годы Первой мировой войны.

Благодаря этому человеку опала лейтенанта Немитца закончилась, и, несмотря на сложные отношения с «верхами», он стал кавалером ордена Св. Станислава 3 степени.

«АКАДЕМИК» «ПОД ШПИЦЕМ»
После окончания Русско-японской войны Николай II под давлением общественности приступил к проведению масштабных реформ, затронувших в том числе и военно-морской флот. В июне 1906 года был создан Морской генеральный штаб.

В мае 1907-го, после отбывания наказания, лейтенант Немитц вступил в исполнение обязанностей младшего офицера исторического отделения МГШ, сыгравшего огромную роль в возрождении и реформировании ВМФ. Организационно штаб входил в состав Морского министерства, обосновавшегося в Адмиралтействе или, как шутили офицеры, «под шпицем», имея в виду шпиль самого здания.

Это назначение стало для опального моряка огромной удачей. Благодаря ему он получил возможность в течение двух лет заниматься глубоким изучением причин поражения России в борьбе с Японией. Результат его исследовательской работы – «Стратегический анализ Русской-японской войны» был издан Николаевской морской академией в 1909 году.

В конце того же года, а именно 6 декабря, он был произведен в старшие лейтенанты и преисполнен желания отдать все свои силы и знания проведению долгожданных реформ на флоте. Скоро такая возможность представилась – его перевели в отделение организации и тактики Морского генерального штаба, где ему было поручено заняться разработкой принципов новой организации управления и деятельности флота. С огромным энтузиазмом молодой ученый принялся за эту работу, но в конечном итоге его постигло разочарование: контрольная комиссия не сочла разработанное им предложение достойным внимания. В этой связи Немитц принимает решение уйти из МГШ. Это произошло в октябре 1910 года. Материально старлей был независим от службы, располагая частью доходов от принадлежавшего его семейству поместья. И он предпочел по своей инициативе покинуть интересную для него работу.

И тут ему снова повезло: Николаевская морская академия пригласила его в качестве слушателя только что созданного Военно-морского отдела и одновременно предложила выступить в роли преподавателя с курсом о Русско-японской войне.

Морская академия до 1906 года представляла собой высшее морское техническое учебное заведение с несколькими отделами (ныне факультетами): гидрографическим, кораблестроительным и механическим. Выпускники получали хорошую подготовку по этим специальностям. Но военным это учебное заведение назвать было трудно.

Высшей военной школы во флоте практически не существовало. А так как эта сторона обучения русского флотского офицера того времени – военная наука – почти отсутствовала и в программе Морского корпуса, то русский флотский офицер даже после окончания академии в своем специальном, непосредственном и главном деле (тактика, бой, сражение флота, операции его, стратегия, военная история) оставался полной невеждой, если не принадлежал к тем исключительным натурам, которые и обучают, и воспитывают себя сами.  

Именно к таким натурам принадлежала та руководящая в Морском генеральном штабе группа, которая его создавала (в большинстве своем офицеры из макаровского отдела). Эти же люди в 1909 году создали и военно-морской отдел в прежней Морской академии. Сохранив все хорошее, они прибавили к уже существовавшим техническим факультетам военно-морской для обучения флотских морской тактике, стратегии, военно-морской истории, в теории и на практических занятиях и работах.

Два из основных курсов – «Морская тактика» и «Русско-японская война» были поручены «молодым». Первый – лейтенанту Александру Бубнову, тогда очень молодому, но очень способному офицеру, второй – Александру Немитцу. Немитц разработал свое «Стратегическое исследование Русско-японской войны» в историческом отделении Морского генерального штаба на основе архивных материалов. Его изложение и критика деятельности в 1904–1906 гг. Морского министерства и командования флотом были совершенно свободны и сильно по ним били. В этом ему никто не смог помешать за все годы его лекций (1910–1914): «Причинами такого попустительства я считаю гуманность и здравый смысл начальника Военно-морской академии генерала Шульгина, подчинение академии Морскому Генеральному штабу, личные качества нового морского министра, адмирала Ивана Константиновича Григоровича и главное – господствовавшее общественное мнение, осудившее «цусимских» деятелей».

«Этот мой первый научный труд, написанный очень давно, когда я был молод и не имел еще боевого опыта, все-таки имел некоторую ценность вследствие того, что он был разработан на основе первоисточников и архивных документов. Хотя сейчас я составил бы его по-другому и переработал тактический раздел».

В Военно-морской академии Немитц нашел впервые признанное и ответственное дело. По решению конференции молодые преподаватели сами сдавали зачеты по курсу слушателей, экзаменуясь друг у друга. Так волею судьбы Александр окончил Военно-морскую академию, не имея права в нее поступать.

В мае 1912 года ему было поручено выступить с докладом на общем собрании высших офицеров армии и флота. Доклад носил название «Морской вопрос для России». В нем автор попытался дать всесторонний анализ состояния российского Военно-морского флота в свете стоящих перед страной экономических, политических и военных задач. При этом он был глубоко убежден в том, что доступ России к морям всегда был для нее важным способом обеспечения собственного процветания. Доклад завершался следующими словами: «России нужен военный флот, который был бы способен выполнять независимые стратегические операции на море, а сила которого была бы такова, что другие великие морские державы были бы вынуждены с ними считаться. Это только усилило бы положение России на международной арене».

В том же году ему было присвоено научное звание «штатный преподаватель», что было особенно лестно, поскольку еще не так давно казалось, что подобная карьера для опального офицера закрыта. А 6 декабря 1912 года старший лейтенант Немитц был произведен в капитаны 2 ранга и награжден орденом Св. Анны 3 степени.

НА ЧЕРНОМОРСКОМ НАПРАВЛЕНИИ
В 1913 году третьим начальником Морского генерального штаба Российской империи стал светлейший князь Александр Александрович Ливен.

В это время между первым штабом флота и Морским министерством разгорелась нешуточная борьба за власть. В этом же году, дабы привлечь к себе нужные силы, вице-адмирал Ливен вновь переводит Немитца в МГШ и назначает начальником 2-го отдела стратегического планирования, занимавшегося организацией деятельности Черноморского флота. На этом посту капитан 2 ранга сменил старшего лейтенанта В.И. Дмитриева, собиравшегося занять должность морского агента во Франции.

Параллельно с новой деятельностью Александр Васильевич продолжил свою исследовательскую работу, обращенную к Русско-японской войне. Целый ряд его материалов по этой теме был опубликован в сборниках трудов Морской академии. В них он развивал тезис о том, что поражение России в этом противостоянии было связано с тем, что общий уровень боевой подготовки моряков японского флота, начиная от простых матросов и заканчивая высшим командным составом, был значительно выше, чем у русских…

В том же году увидел, наконец, свет его труд под названием «Прикладная стратегия», в котором были изложены результаты наработок и исследований по данной тематике. В своих рассуждениях о стратегии молодой «стратег» Немитц исходил из парадигмы, что в случае возникновения военно-политического конфликта командованию следует прежде всего ответить на три фундаментальных вопроса: «Хотим мы мира или войны?», «Желаем ли мы или нет разрешить возникший конфликт путем дипломатических переговоров?» и, наконец, «Если мы все же выбираем путь военного решения конфликта, то как обеспечить, чтобы во главе вооруженных сил стоял самый компетентный главнокомандующий?» При проведении морских операций очень важно, чтобы руководство флота находилось в руках людей, обладающих не только соответствующими профессиональными знаниями и опытом, но и должной силой характера. Командующий должен быть убежден, что делает именно то, что надо, и обязан обладать волевыми качествами, необходимыми для практической реализации принятого стратегического плана. В своей работе «Прикладная стратегия» автор подробно и систематически анализировал, какими знаниями должен обладать морской офицер, чтобы грамотно и профессионально заниматься вопросами оперативно-тактического планирования.

Подобная деятельность включает целый ряд принципиально важных этапов:
«Во-первых, необходимо четко сформулировать цель операции, поставить задачи выделенным силам и объективно оценить силы противника.
Во-вторых, требуется определить состав сил и средств, привлекаемых к операции.
В-третьих, осуществить стратегический анализ и оценку ситуации, а затем разработать тактику реализации плана действий с определением первостепенных и второстепенных направлений использования имеющихся сил.
В-четвертых, необходимо определить порядок использования выделенных сил в каждом из районов боевых действий.
В-пятых, требуется должным образом организовать разведку и обеспечить скрытность проведения операции на каждом из ее этапов.
В-шестых, необходимо обеспечить эффективное и бесперебойное снабжение войск продовольствием и боеприпасами, а также ремонт кораблей, участвующих в операции».

Наконец, должны быть разработаны инструкции по мобилизации всех имеющихся ресурсов флота.

После завершения всех этапов общего планирования начальник штаба должен организовать подготовку приказов и инструкций для участников операций, в которых устанавливается порядок осуществлений конкретных действий и система контроля за их исполнением».

Высокую оценку этой работы капитана 2 ранга Немитца дал биограф Александра Васильевича контр-адмирал Владимир Георгиевич Лебедько: «Оценивая в целом «Прикладную стратегию», следует подчеркнуть, что она являлась значительным шагом вперед в разработке основ теории и практики принятия решения на морскую операцию. Установление творческого начала, борьба против догматизма в теории ведения военных действий на море существенно отличала работу А.В. Немитца в учебной практике Морской академии».

Вначале 1913 года, после войны на Балканах, Турция, претендуя на полное господство над Черным морем, стала вести себя все более воинственно и агрессивно. Запретив русским судам проход через проливы Босфор и Дарданеллы, она фактически перекрыла бы выход России в Средиземное море и путь на Дальний Восток через Суэцкий канал, который был введен в действие в 1869 году. Гроза была тем более серьезной, что Турцию в этих действиях открыто поддерживала Германия. Немецкий военный советник генерал Отто Лиман фон Сандерс фактически стал главнокомандующим турецкой армии. Россия с этим смириться не могла.

В июле 1913 года Александр Немитц подготовил и отослал записку министру иностранных дел Сергею Дмитриевичу Сазонову, в которой прямо указывал на опасность подобного развития событий. В тексте были изложены исторические, экономические, политические и стратегические соображения, по которым Россия непременно должна была добиться доступа к проливам. Этот документ имел целью убедить Николая II и Государственную думу повысить мощь Черноморского флота за счет введения в строй новых боевых кораблей. Александр Васильевич указывал на то, что их строительство обходится стране в полтора раза дороже, чем такого же класса в Германии, и ведется в два раза медленнее, чем в Британии, и сама программа строительства военных судов для ЧФ принята с опозданием, к тому же сами строящиеся суда не обладали достаточной степенью броневой защиты.
Шестого декабря 1913 года Сазонов ознакомил царя с содержанием составленной Немитцем и одобренной командованием флота и морским министром Иваном Константиновичем Григоровичем (на фото) записки «О необходимости увеличения наших морских сил на Черном море».

Без возражений командования было принято содержание и последней ее части, а именно: «Ко всем этим соображениям, указывающим на предстоящее опасное положение на Черном море, присоединяется еще невозможность для России и наоборот – полная возможность для Турции в любое время увеличить свой флот в Черном море приобретением готовых судов и введением их в это море через проливы. Кроме того, нельзя упускать из виду и другое преимущество Турции, а именно возможность, заказывая суда в Англии или Германии, получать новые корабли в два года, тогда как для сооружения судов на наших черноморских верфях требуется около четырех лет.
С другой стороны, необходимо помнить, что преобладание наше в Черном море, при существующем положении вопроса о проливах, может считаться обеспеченным лишь при значительном превосходстве наших сил перед турецкими, которые в критическую минуту могут получить подкрепление вводом в Черное море дружественной Турции державы.
Неудовлетворительность нашего морского положения на ЧМ является в настоящее время тем более прискорбной, что можно ожидать в недалеком будущем новых осложнений на Ближнем Востоке и в связи с ними, быть может, и открытие вопроса о проливах, для разрешения которого в благоприятном для нас смысле необходимо наличие достаточной морской силы в Черном море.
Все вышеизложенное приводит к выводу, что нами должны быть безотлагательно предприняты новые усилия и сделаны новые жертвы для обеспечения необходимого нам решительно господства на Черном море».

Николай II, которому аргументы показались достаточно убедительными, после этой встречи заявил: «Продолжаю считать первейшим условием спокойного развития юга России – безусловное преобладание Черноморского флота над Турецким. Поэтому нам предстоит необходимость чрезвычайных усилий для достижения и в будущем этого преобладания на Черном море».

В СТАВКЕ И БОЕВЫХ ПОХОДАХ
За шесть месяцев до того, как в июле 1914 года была объявлена всеобщая мобилизация, в стратегическом отделе Морского генерального штаба приступили к разработке общего плана морской войны и плана военных операций на Черном море.
Это была большая работа, включавшая географический и военный анализ театра возможных военных действий; план развития и дооборудования портов, а частности, расширение порта в Севастополе, приведение флота в боевую готовность, создание средств для проведения морских десантных операций и другие мероприятия глобального характера. На тот случай, если Турция в конфликте окажется на стороне Германии, офицер Немитц предложил создать две военные эскадры по восемь броненосцев в каждой, которые должны были обеспечить вход в проливы Босфор и Дарданеллы в случае попытки их блокады. Предполагалось, что одна из них будет базироваться в Черном море возле Севастополя, а вторая, которую предстояло сформировать из кораблей Балтийского флота, должна была патрулировать Средиземноморье, имея разрешение от Франции на использование в качестве базы тунисский порт Бизерт. В случае начала военных действий эти две эскадры должны были быть укреплены за счет дополнительных крейсеров, эсминцев, подводных лодок и поддержаны авиацией. Два армейских экспедиционных корпуса должны были завладеть Константинополем и обеспечить господство над береговой линией.
Данный план, предварительно одобренный государем, был представлен на специальном совещании, состоявшемся 8 февраля 1914 года под председательством Сазонова и с участием морского министра, начальника Генерального штаба русской армии и их ближайших сотрудников, а также посла России в Константинополе. У Александра Васильевича с самого начала было предчувствие, что это предложение не получит одобрения со стороны ГШ. Так и произошло. Армейское командование планировало первоначально развернуть крупное наступление на западном фронте в направлении Германии и Австрии, а уже затем попытаться захватить Константинополь. Такой план действий был выгоден Франции и Великобритании, заинтересованным в создании второго фронта, но совершенно не отвечал интересам России, армия которой в 1914 году еще не была готова к тому, чтобы противостоять немцам. Его принятие означало заведомые и бессмысленные принесения в жертву жизней миллионов россиян. Такова была цена этой стратегической ошибки.
На совещании развернулась острая дискуссия, на которой начальник МГШ России светлейший князь Ливен присутствовать не мог по причине тяжелой болезни, приведшей вскоре к его преждевременной кончине. Его представлял заместитель начальника вице-адмирал Александр Иванович Русин, который прямо заявил капитану 2 ранга о том, что категорически против его идей.

Оказавшись перед лицом такого мощного сопротивления, Немитц обратился к морскому министру с просьбой перевести его на флот и дать командование кораблем. Просьба эта была удовлетворена: он вступил в командование новой, построенной на адмиралтейском заводе в Санкт-Петербурге в 1909 году канонеркой «Ардаган» на Каспии. Но служба на ней оказалась недолгой.

28 июня 1914 июня в Сараево наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд и его супруга пали от руки убийцы-националиста. Это событие послужило поводом к началу Первой мировой войны, в результате которой четыре могучие империи прекратили свое существование.

После ее объявления Николай II назначил верховным главнокомандующим вооруженными силами России великого князя Николая Николаевича. Александр Немитц вошел в состав группы офицеров Военно-морского управления штаба Верховного главнокомандующего оперативным штаб-офицером по черноморской части.

В начале боевых действий Ставка Верховного главнокомандующего РА находилась в белорусском городке Барановичи, где соединялись две важные железнодорожные линии. Линия фронта тогда находилась довольно далеко, а моря еще дальше от этого места. Посему на первых порах штаб-офицер по морской части оказался практически не у дел. Ставка была размещена в трех поездах. Отдел, в ведении которого находился ВМФ России, занимал один из вагонов. Возглавлял его Дмитрий Всеволодович Ненюков, бывший помощник начальника МГШ, к тому времени ставший контр-адмиралом.

Под его началом состояли два офицера – хорошо знакомый Немитцу по совместной службе в Николаевской Морской академии капитан 1 ранга Александр Дмитриевич Бубнов, занимавшийся делами Балтийского флота.

И сам герой повествования, в чьем ведении находился флот Черноморский. Великий князь Кирилл Владимирович Романов выразил желание к ним присоединиться. Таким образом, теоретически оба служили под его началом.

Адмирал Ненюков имел мудрость организовать систему независимого управления двумя флотами. Немитцу он предоставил полную свободу действий, призывая его в то же время к осторожности в принятии важных решений. Так они в своих планах намеревались избегать боевых столкновений с морскими силами германо-турецкой коалиции, пока те прямо не угрожают российской военно-морской базе в Севастополе. Первая стычка состоялась, когда немецкий крейсер «Гебен» зашел в ЧМ.

Русская бригада устаревших эскадронных броненосцев безуспешно пыталась его перехватить, но ей это не удалось, поскольку «немец» мог свободно развивать скорость в 28 узлов, а русские суда имели максимальную – в 16. 

Союзники Российской империи тем временем попытались завладеть проливом Дарданеллы, чтобы затем взять Константинополь. Инициатором этой операции, начавшейся в феврале 1915 года, стал Уинстон Черчилль, занимавший тогда пост морского министра Великобритании. Операция была направлена в первую очередь против Турции, но и косвенно против России. В связи с таким развитием событий царь Николай II вызвал Александра Немитца к себе и поручил ему отправиться в Севастополь с личным письмом командующему Морскими силами Черного моря адмиралу Андрею Августовичу Эбергарду.

Но после неудачной попытки союзных войск взять Дарданеллы, царь отказался от своего первоначального плана атаковать пролив Босфор и занять Константинополь.

Заслуги в разработке этих операций были отмечены в декабре 1914 года: капитан 2 ранга А.В. Немитц был представлен к ордену Св. Анны с мечами и ордену Св. Станислава 2 степени. Но эта работа, больше похожая на дипломатическую возню, не слишком устраивала моряка, он хотел попасть на фронт и обратился к государю с прошением назначить его командиром корабля. В мае 1915 года эта просьба была удовлетворена. Но каково же было разочарование новоиспеченного «вояки», когда тот узнал, что ему доверено руководство канонерской лодкой «Донец», той самой, на которой он в 1902 году находился в фиктивном заключении во время своей дипломатической миссии в Константинополе. Приняв командование этим кораблем в Одессе, он до августа 1916-го оказался вдали от боевых действий.

К счастью, адмирал Эбергард сдержал свое обещание и в конце лета 1916 года назначил Немитца командиром 5-го дивизиона угольных эскадренных миноносцев. А за два месяца до этого в возрасте 37 лет капитан 2 ранга был повышен в звании до 1-го.

В новой должности А.В. Немитцу пришлось участвовать в нескольких боевых операциях, в том числе и у берегов Турции. В частности, ему довелось развернуть деятельность в операции по захвату Трапезунда – одной из самых успешных в истории российской армии и флота, благодаря которой были нарушены коммуникации 3-й турецкой армии с Константинополем. Дивизион капитана 1 ранга занимался конвоированием транспортов с тактическими десантами и вместе в другими кораблями батумского отряда вел обстрел неприятельских позиций.

Во время выполнения боевой задачи при разрыве снаряда будущий вице-адмирал частично потерял слух, что в дальнейшем привело его к полной глухоте. За участие в этом деле он был награжден почетным Георгиевским оружием – золотой саблей «За храбрость» с Георгиевской ленточкой на эфесе.

ВО ГЛАВЕ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА
Так получилось, что, живя на юге России, моряки оказались вдали от событий, происходивших в 1917 году в столице, именовавшейся с начала Первой мировой войны Петроградом.

6 марта 1917 года царь Николай II принял решение об отречении от престола, что означало падение самодержавия и правления династии Романовых в России.

На Черноморском бассейне размах военных действий был несоизмеримо меньшим, чем на Западном фронте, где к тому времени число погибших уже составило 1 млн 700 тыс., раненые исчислялись в 6 миллионов. Это свидетельствовало о том, что Российская армия была крайне плохо подготовлена к боевым столкновениям такого масштаба. После объявления войны Германии правительство страны и ВВК не сумели наладить должным образом ее снабжение. Более того, экономическая блокада России, охватившая ¾ территории, крайне отрицательно сказывалась на состоянии государства, хотя до начала мирового конфликта РИ демонстрировала самые высокие темпы экономического развития за всю историю. Теперь же в ней свирепствовала инфляция. Возникли серьезные перебои со снабжением продуктами питания, особенно в городах. Стало понятно, что подобная ситуация легко может привести к народным бунтам.

Временное правительство прислало к флотским своих представителей, миссия которых заключалась в том, чтобы разъяснить существо и необходимость проводимых в стране политических реформ, а также заручиться поддержкой армии. Немитц оказался в группе демократически настроенных военных, создавших так называемый «Союз офицеров-республиканцев», и был выбран его главой. В начале апреля 1917 года союз опубликовал свою программу, включающую следующие положения:
– Поддержка Временного правительства в его усилиях создать в России демократическое государство республиканского типа;
– Продолжение войны до победного конца;
– Гарантия свободы слова, печати и собраний;
– Создание профсоюзов и установление права трудящихся на забастовки;
– Усиление боевой мощи России за счет объединения офицеров, солдат и матросов на базе нового Военного Устава.

На посту командующего Черноморским флотом в то время находился адмирал Александр Васильевич Колчак, сменивший адмирала Эбергарда, которого царь отправил в отставку в июле 1916 года.

В ситуации углубляющегося политического кризиса Колчак обратился к тезке-председателю с вопросом, считает ли тот целесообразным создание совета моряков. Немитц настоятельно рекомендовал ему как можно скорее реализовать эту идею, поскольку был убежден, что страна вступила в революционную эпоху, а у капитана 1 ранга имелся опыт общения с революционно настроенными матросами, обретенный в период Первой русской революции. Последующий ход событий показал, что это решение было правильным, так как оно на время отсрочило волну насилия, подобную той, что прокатилась на Балтике, унеся жизни многих офицеров.

В те дни он был назначен начальником Черноморской минной бригады. С вступлением в строй последних нефтяных эскадренных миноносцев бригада представляла собой грозную силу: три дивизиона нефтяных и четыре угольных миноносца. В ближайшей перспективе она должна была стать дивизией.

«Мне пришлось принимать участие во многих заседаниях советов моряков. На них не прекращались горячие споры. Каждое решение принималось путем голосования. Например, в случае получения приказа кораблю выйти на боевое задание, решение могло быть таким: «В том случае, если командир эскадры будет с нами, мы пойдем, в противном же случае – нет». Конечно, в этом демократическом угаре было много наивного, но происходившие там весьма бурные обсуждения вопросов морали, философии и религии производили на меня порой очень сильное впечатление. Со своей стороны, я старался не вмешиваться в эти споры, за исключением тех крайних случаев, когда речь шла о защите людей, которые были мне по-настоящему дороги».

Колчаку первое время удавалось контролировать деятельность возникавших повсюду советов и даже направлять их деятельность в нужное русло. Поддерживая новые выборные демократические организации, он удачно пополнял их представителями офицерского состава.

8 марта 1917 года был образован Центральный военно-исполнительный комитет (ЦВИК) в составе 54 членов. Поставив своей задачей сохранение боеспособности и безопасности флота и крепости, ЦВИК играл весомую роль в предупреждении конфликтов нижних чинов с офицерами. Свои решения этот орган проводил в жизнь после согласования с командующим флотом; неприемлемые для адмирала решения пересматривались вторично, из-за чего судовые команды называли комитет «Колчаковской канцелярией». И все же отношения между офицерами и рядовым составом оставались напряженными.

В конце марта по инициативе группы офицеров флота и гарнизона было создано офицерское собрание. При обсуждении вопроса об отношении офицеров к ЦВИК собрание пришло к выводу о необходимости создания организации, которая в создавшейся обстановке объединяла бы интересы офицеров, матросов и солдат. Был избран временный Исполнительный комитет из девяти человек под председательством подполковника Генерального штаба Александра Ивановича Верховского. Одним из членов комитета стал и капитан 1 ранга Александр Васильевич Немитц.

Боевые действия продолжались. Капитаны, комитеты, офицеры, наезжавшие представители Временного правительства изо всех сил старались сохранить дисциплину. До некоторой степени удавалось смягчить процесс ее разложения, но он безостановочно продолжался.

В апреле 1917 года Немитц вместе с группой членов Союза офицеров-республиканцев, сумевших завоевать некоторое доверие и поддержку севастопольского Совета депутатов армии, флота и рабочих, отправился в Петроград на встречу с представителями Временного правительства: министром иностранных дел Павлом Николаевичем Милюковым, военным министром Александром Ивановичем Гучковым и начальником Морского генерального штаба контр-адмиралом Михаилом Александровичем Кедровым. Встреча с Милюковым прошла в позитивном ключе, а с Гучковым в негативном. В целом же от этой поездки у будущего коморси осталось гнетущее впечатление: в стране наступило безвластие.

Последние недели своего командования флотом Колчак уже не ждал и не получал от правительства никакой помощи, стараясь решать все проблемы своими силами. Однако его попытки восстановить дисциплину встречали противодействие личного состава армии и флота. Кончилось дело тем, что собрание делегатов гарнизона и рабочих, происходившее весь день 6 июня, постановило обезоружить всех офицеров и отстранить от должности командующего флотом адмирала Колчака и начальника штаба капитана 1 ранга Смирнова. Колчак демонстративно выбросил за борт пожалованную ему за Порт-Артур золотую саблю – почетное Георгиевское оружие и направил Временному правительству телеграмму с сообщением о происшедшем и о том, что в создавшейся обстановке не может более оставаться на посту командующего. Не дожидаясь ответа, он передал командование старшему флагману контр-адмиралу Вениамину Константиновичу Лукину.

Вызванный Керенским в Петроград, Колчак рекомендовал Немитца в качестве своего преемника в должности командующего флотом. Сам он был отправлен в Соединенные Штаты Америки для выполнения поручения Временного правительства.

В начале июля настала очередь отправиться в Петроград для Немитца. Александр Федорович Керенский, в то время возглавлявший Временное правительство, устроил кандидату «смотрины», пригласив принять участие в заседании Генерального штаба, где он хотел обсудить с представителями командования русской армии и флота вопрос о целесообразности продолжения военных действий, а также о тех мерах, которые следовало бы принять для подавления активности революционных пропагандистов.

Для Немитца же самым важным был вопрос о том, какие меры правительство намерено принять с целью восстановления дисциплины в армии и на флоте. Фактически это означало: обладает Временное правительство реальной властью или нет. Керенский произвел на капитана 1 ранга впечатление человека безусловно честного и желающего блага для своей родины, но неспособного принимать жесткие решения в критических ситуациях. Например, он заявил, что никогда не сможет подписать смертный приговор.
Александр Васильевич принял участие еще в двух заседаниях ГШ. На первом из них генерал Алексей Алексеевич Брусилов делал доклад «О положении на Западном фронте», там же он представил Немитца в качестве будущего командующего Черноморским флотом и объяснил причину такого назначения.

Далее следовала встреча Керенского с командованием армии – генералами Алексеевым, Деникиным, Клембовским и Корниловым. «Мне особенно запомнилось, как Деникин и Керенский обвиняли друг друга в том, что так и не был разработан единый план проведения боевых операций на ближайшие несколько недель. На этом же заседании Керенский назначил генерала Корнилова верховным главнокомандующим вооруженными силами России. Я, со своей стороны, внес предложение утвердить в должности начальника штаба ЧФ контр-адмирала Михаила Павловича Саблина».

Вернувшись в Севастополь, Немитц со своим штабом безотлагательно приступил к подготовке плана предстоящих боевых действий, включая проведение десантной операции на Босфоре, считавшейся делом первостепенной важности.

Нельзя сказать, что это назначение было воспринято всеми положительно. Многим казалось, что в 38 лет командующий флотом был слишком молод для такого высокого и ответственного поста. Как бы там ни было, в июле 1917 года пришло извещение о производстве Александра Васильевича в звание контр-адмирала РФ.

Одним из первых шагов в новом качестве стало посещение им исполкома Севастопольского совета, в котором он сам недавно состоял, с просьбой о поддержке. Контр-адмирал все еще верил в то, что в деятельности совета присутствует государственный разум и желание одержать победу над врагами России.

После введения военно-полевых судов дисциплина несколько улучшилась. В начале августа Немитц подписал указ о нарушении формы одежды матросами: «Команды, съезжающие на берег и отлучающиеся из береговых частей, ходят в самых разнообразных формах, часто в крайне распущенном и грязном виде. Обращаю внимание на это судовых комитетов: по отдельным личностям, встречаемым на берегу, граждане судят обо всем корабле или войсковой части, а также и о влиятельности судовых комитетов и комитетов воинских частей…».

Эти меры, казалось, были встречены матросами с пониманием. Все еще теплилась надежда выйти из войны удовлетворительно для России и сохранить ее. Скоро новый удар отнял и эту последнюю «искру»: случился разрыв между генералом Корниловым и правительством Керенского. Приходили телеграммы: от Корнилова – не подчиняться Керенскому, от Керенского – не подчиняться Корнилову со взаимными обвинениями в измене. Собранный Немитцем совет флагманов и капитанов высказался за генерала Корнилова. Командующий флотом это предвидел и потому собрал совет. Выслушав высказывавшихся, он объявил: «Черноморский флот присягал Временному правительству и остается ему верен». Это решение по радио было передано во все экипажи. Капитаны и флагманы повиновались. Единство флота на этот раз удалось сохранить, но это было, наверное, в последний раз.

В сентябре 1917-го в личной жизни Александра Васильевича произошло удивительно светлое событие – Анастасия Александровна Врубель, женщина, в которую он был давно влюблен всем сердцем, согласилась стать его женой. Их венчание состоялось 22 числа в Адмиралтейском соборе г. Севастополя.

В силу указанных причин в конце октября и в ноябре удалось провести всего три выхода эскадренных миноносцев к вражескому побережью для разрушения морских коммуникаций. Наиболее успешным оказался поход эскадры из двенадцати кораблей, включая оба дредноута «Воля» (бывший «Император Александр III») и «Свободная Россия» (в недавнем прошлом «Екатерина Великая»), в период с 19 по 24 октября. Как руководитель операции, Немитц находился на борту эсминца «Гневный», с мостика которого наблюдал за боем в заливе Игнеада на западном побережье Черного моря.

В этом бою русские эсминцы «Пылкий» и «Быстрый» сумели потопить турецкий миноносец «Хамид-Абад» и повредить два транспортных судна противника. Три турецких тральщика выбросились на берег, 88-мм батарея, открывшая огонь по эсминцам, была подавлена. Естественно, что в отсутствии за последнее время хороших новостей, адмирал испытал истинную гордость за своих моряков.

В это же время ему пришлось столкнуться с попытками украинизации флота. В некоторых экипажах преобладали малороссы, их националистические настроения поддерживались частью офицеров и подогревались пропагандистами Центральной украинской рады. Противостоять им до поры до времени удавалось благодаря дипломатическим маневрам и поддержке Центрального комитета Черноморского флота.

Вскоре после возвращения на базу в Севастополь контр-адмирал узнал о том, что Временное правительство свергнуто, а власть перешла в руки большевиков. 

Незадолго до этих событий немецкий крейсер «Бреслау» несколько раз пытался прорваться в ЧМ сквозь проходы в выставленных русскими минных полях. Но все его попытки были успешно пресечены. Последний шанс перехватить «Бреслау» выпал российскому флоту 19 октября 1917 года. Для операции, впервые организованной по всем правилам военного искусства, были выделены три маневренные группы кораблей. Замысел состоял в том, чтобы не пропустить немецкий крейсер в Черное море, а если он уже вошел, не дать ему вернуться в Босфор. Но нежелающие принимать участие в «империалистической войне» матросы линкора «Свободная Россия» потребовали от командира ухода с назначенной кораблю позиции у Румелийского побережья, а когда он отказался выполнить их требования, связали его и сами привели корабль в Севастополь. В открывшийся проход «Бреслау» беспрепятственно проник.

По возвращении эскадры в порт Немитц возбудил вопрос о немедленном суде над командой «Свободной России», однако натолкнулся на резкий протест матросов и был вынужден отступить, после чего пригасил к себе председателя Центрального комитета Черноморского флота и объявил ему, что уходит с должности и передает командование контр-адмиралу Михаилу Павловичу Саблину, начальнику штаба флота.

Центральный совет флотских депутатов провозгласил себя верховным органом власти и тем самым сильно урезал полномочия КЧФ. 2 ноября адмирал Немитц в последний раз в качестве командующего подписал свой приказ со словами: «Я обращаюсь ко всем своим подчиненным с призывом сделать все от них зависящее, чтобы сохранить дисциплину и боеспособность нашего флота. Давайте надеяться на то, что в ближайшие дни законная власть (Временного правительства) будет восстановлена и будет созвано Конституционное собрание для преодоления этого нового серьезного испытания, выпавшего на долю нашей Родины».

Как оказалось, контр-адмирал ошибался: большевики взяли власть всерьез и надолго.

Через несколько дней 6 ноября прошло заседание Общечерноморского съезда военных моряков, на котором были оглашены требования Украинского войскового комитета об отправке вооруженного отряда в Киев в распоряжение Украинской Центральной Рады и обращение Ростовского совета рабочих и крестьянских депутатов с просьбой отправки моряков на борьбу с Калединым (русский военачальник, участник Первой мировой войны, генерал от кавалерии). Приветствуя депутатов, Немитц призвал их препятствовать расколу в своих рядах и попыткам украинизации. Командирам казалось, что спасти от междоусобицы может только скорейшее создание и упрочение центральной власти. Контр-адмирал также изо всех сил пытался убедить собравшихся, что если хотя бы часть людей будет снята с военных кораблей, то они утратят свою боеспособность. Кроме того, ему было совершенно ясно, что Каледин обладает несомненным превосходством в силах, и кровь моряков будет пролита напрасно. Но он не был услышан.

13 декабря 1917 года Немитц отправился в Яссы, где находился штаб румынского фронта, к главнокомандующему генералу Дмитрию Григорьевичу Щербачеву, которому был подчинен Черноморский флот и заявил, что, учитывая сложившуюся ситуацию, он должен поднять вопрос своего дальнейшего выбора и пути, и принимает решение оставить военную службу и вернуться к гражданской жизни.

Тем временем Верховная морская коллегия в Петрограде, ознакомившись с докладом Севастопольского Совета, но не разобравшись в обстановке и не уяснив кто, куда и почему уехал, сочла его отъезд побегом и приговорила к расстрелу.