В глубоких государственных архивах необъятной России спрятано бессчетное количество различных секретов и туманных тайн. Только на девяти этажах РГВА собрано более семи миллионов дел. Многочисленные стеллажи заставлены документами времен Гражданской и Великой Отечественной, боев на Халхин-Голе и финской кампании, которые при надлежащем уходе могут храниться вечно. Для этого они регулярно проходят проверку на наличие жучков и на предписанный температурный режим.

РГВА, архивные документы.
Но сегодня, спустя век, еще и начинают приоткрывать путь в недавнее прошлое, за дверью которого можно подробнее и достовернее узнать, как же происходило создание армии, выигравшей смену государственного режима, победившей вероломную войну, ставшей после нее сильнейшей на континенте, а возможно, и в мире…

Свинцово-ветрено-мятежным январским утром 1918 года в Петрограде в газете «Известия» выходит весьма любопытная заметка о том, что 15-го числа сего месяца Совет народных комиссаров РСФСР во главе с Владимиром Лениным издал декрет о создании Рабоче-крестьянской Красной армии «из наиболее сознательных и организованных элементовъ трудящихся классовъ», в которую предлагается вступить всем гражданам страны, желающим «отдать свои силы, свою жизнь для защиты завоеванной Октябрьской Революции и власти Советов и социализма».

Ядром ее стали возникшие еще во время Февральской революции отряды Красной гвардии, на 95% укомплектованной рабочими, немалая часть которых состояла в партии большевиков. Но для конфликтов с многочисленной, технически оснащенной силой противника КГ никуда не годилась – рожденная революцией РККА создавалась как орудие диктатуры пролетариата, как воинство рабочих и крестьян, фундамент для замены постоянного резерва всенародным вооружением, которое в ближайшем будущем должно было послужить поддержкой грядущей социалистической революции в Европе.
Вот почему каждый доброволец обязывался представить рекомендации войсковых комитетов, партийных и других организаций, поддерживающих советскую власть. А если в нее вступали целыми группами, от них требовалась коллективная порука. Бойцам было обещано полное государственное обеспечение и оплата в виде 50 рублей в месяц, а с середины 1918-го – 150 руб. одиноким и 250 семейным (фунт пшеничного хлеба стоил 1 рубль 70 коп., сахара – около 5 рублей). Помощь сулили и нетрудоспособным родственникам, находившимся на иждивении.

Документ подписан председателем Совнаркома Владимиром Лениным, верховным главнокомандующим Николаем Крыленко, наркомами по военным и морским делам Николаем Подвойским и Павлом Дыбенко, комиссарами Прошем Прошьяном, Владимиром Затонским и Исааком Штейнбергом, а также управделами и секретарем Совнаркома Владимиром Бонч-Бруевичем и Николаем Горбуновым.

На самом деле история возникновения Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) не столь проста, как представлено в приказе.
Когда в ходе октябрьского переворота большевики пришли к власти и сформировали новые органы управления, перед ними встал вопрос: как удержать эту власть, к тому же в условиях внешней войны. Не было сомнения в том, что прежнюю армию сохранить не удастся. Общим пунктом всех соцпартий было использование опыта Парижской коммуны – лидер большевиков Ульянов писал в своем труде «Государство и революция»: «Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом». В то же время именно эта власть в течение 1917 года сделала все возможное для распада этого войска, превращая его в митингующую толпу, готовую дезертировать при первой опасности. После Октября остановить «восставший» процесс было невозможно – в рапорте от 28 декабря штаб Особой армии сообщал, что боеспособность подчиненных ему сил близка к нулю и «никакие высокие лозунги не заставят солдат снова начать войну». Так, одним из главных пунктов агитации большевики избрали лозунг прекращения боевых действий и скорейшей демобилизации армии: именно на это напирали ораторы, стараясь выставить политических соперников в качестве «наймитов Атланты». Уже 10 ноября Ленин пишет декрет об увольнении в запас солдат призыва 1899 года, а еще через пять дней начинает работу Всеармейский съезд по демобилизации.
8 (21) ноября 1917 года вышла нота наркома иностранных дел Льва Троцкого, в которой всем воюющим державам было предложено начать переговоры о мире: «Мы выводим нашу армию и наш народ из войны. Наш солдат-пахарь должен вернуться к своей пашне, чтобы уже нынешней весной обрабатывать землю, которую революция из рук помещиков передала в руки крестьянина. Мы выходим из войны. Мы отказываемся санкционировать те условия, которые германский и австро-венгерский империализм пишет мечом на теле живых народов. Мы не можем поставить подписи русской революции под условиями, которые несут с собой гнет, горе и несчастья миллионам человеческих существ. Мы ждем и твердо верим, что другие народы скоро последуют нашему примеру… Настоящим доводим до сведения правительств и народов… что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия со своей стороны объявляет состояние войны… прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту».
К этому моменту русские силовые структуры совершенно утратили свою обороноспособность. Только за первую половину 1917-го количество дезертиров выросло с 6346 до 46864 человек в месяц, а общее их число перевалило за 1,5 млн. По словам Владимира Ленина, солдаты разбегались, «голосуя ногами».
(При этом императорская российская армия официально была распущена 29 января 1918 года приказом революционного главковерха Николая Крыленко: «Мир. Война кончена. Россия больше не воюет. Конец проклятой войне. Армия, с честью несшая три с половиной года страданий, дождалась заслуженного отдыха».)
И действительно, к данному времени от старой армии остались лишь «лохмотья»: во время летнего наступления 1917-го и действий в Прибалтике неоднократно имели место случаи отказа бойцов выходить на позиции и тем более атаковать. Осенью выдохшиеся в окопах солдаты, услышав о принятии декрета о мире, решили, что война закончилась, и стали самораспускаться по домам. В сущности, новой власти единственно осталось пытаться организовать собственные «сознательные» отряды на основе Красной гвардии с привлечением большевиков-фронтовиков.

Выдача анкет при приеме в РККА, 1918 г.

Подтолкнули к решительным поступкам и немцы. Днем 16 февраля 1918 года германское командование официально заявило оставшемуся русскому представителю в Брест-Литовске, что 18 февраля заканчивается перемирие между Россией и Германией и возобновляется состояние войны. Еще 19 ноября (2 декабря) сюда прибыла советская делегация для переговоров с центрально-европейскими державами: Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией о заключении сепаратного мира и предложила подписать перемирие и лишь потом приступить к подготовке собственно мирного договора. Оно было подписано 2 (15) декабря и должно было продлиться до 1 (14) января 1918-го. Советы в лице Адольфа Иоффе требовали заключения мира без аннексий и контрибуций, с восстановлением полной политической самостоятельности и соблюдением права народов распоряжаться своей судьбой. 15 (28) декабря положение дел обсуждалось на заседании ЦК РСДРП(б), где большинством голосов было принято решение затягивать переговоры как можно дольше, в надежде на скорую революцию в самой Германии. В дальнейшем формула была уточнена: «Держимся до германского ультиматума, потом сдаем».

Мирные переговоры в Брест-Литовске.
20 декабря (2 января 1918 года) советскую делегацию на мирных переговорах в Брест-Литовске возглавил сам нарком иностранных дел Лев Давидович Троцкий. Иоффе объяснял это назначение так: «Когда в брестских переговорах определенно выяснилась совершенная неприемлемость германских условий мира, товарищ Ленин настаивал на затягивании переговоров именно в целях более ясного выявления перед трудящимися всего мира антиимпериалистической сущности советской политики и чистейшей воды империализма наших противников. «Чтобы затягивать, нужен затягивальщик», – говорил Владимир Ильич и настоял на поездке товарища Троцкого в Брест».

Члены советской делегации на переговорах в Брест-Литовске (слева направо): Лев Троцкий, Василий Альтфатер, Лев Каменев.
Ленин был нацелен на перспективу победы мировой революции, и, с его точки зрения, соглашение было временной уступкой «мировому капитализму». Со своей стороны, Троцкий и сторонники придерживались формулы «ни мира, ни войны». Но была и версия, суть которой сводилась к решительному неприятию подписания договора, поскольку оно означало бы предательство идей революции и государства. Такую позицию занимали представители многих партий, в том числе и часть партии большевиков. Стоит ли говорить, что надеждам Ильича не суждено было сбыться: «немецкий рабочий в солдатской шинели» не выступил в поддержку Советской России. Зато, выждав положенное по перемирию время, 18 февраля немецкие и австро-венгерские войска начали наступление по всему Восточному фронту.
Утром 19-го числа Ульянов-Ленин направляет в Берлин телеграмму с протестом против вероломного наступления и… согласием СНК на «их» условия. Советское правительство находится в состоянии, близком к панике – решается судьба большевистской власти. Уже 19 февраля ему удается сломить сопротивление оппонентов и выбить из них согласие на такие условия, но важно продержаться еще несколько дней, пока германцы пришлют ответ.
23 февраля Совет народных комиссаров публикует декрет от 21-го числа сего месяца 1918 года «Социалистическое Отечество в опасности».

Это был крик отчаяния. «Всем Советам и революционным организациям» было приказано стоять «до последней капли крови», а при отступлении «уничтожать пути, взрывать и сжигать железнодорожные здания», ликвидировать «все хлебные и вообще продовольственные запасы, а равно всякое ценное имущество». Также лидер коммунистов требовал бросить население на рытье окопов. «Рабочие и крестьяне Петрограда, Киева, всех городов, местечек, сел и деревень по линии нового фронта должны мобилизовать батальоны для рытья окопов под руководством военных специалистов. В эти батальоны должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся — расстреливать», — говорилось в воззвании. Расстрелу без суда и следствия также подлежали «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы».
(Надо справедливо сказать, что зеркальные события происходили на юге России только уже стараниями генералов Михаила Алексеева и Лавра Корнилова – по тому же принципу формировалась офицерская армия, названная Добровольческой, которая абсолютно такими же методами проводила мобилизацию на ее нужды гражданского населения и бывших императорских солдат).

Создается Комитет революционной обороны Петрограда во главе с Яковом Свердловым. 1-й пункт записи в РККА открывается там же в столице 21 февраля.

Яков Свердлов.

Вечером 22 февраля в Петроград из Могилева по вызову Владимира Ильича прибывает начальник штаба Верховного главнокомандующего, бывший царский генерал Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, фактически возглавивший оборону. После совещания с вождем он приступает к работе в Смольном, в кабинете по соседству с кабинетом Ульянова.

Михаил Бонч-Бруевич в том самом кабинете.

Определенный эффект воззвание возымело: за период с 23 февраля по 8 марта в армию вступило 17 тыс. добровольцев, а в рабочие отряды – 20 тыс. человек, из них на фронт отправлено 10 и 7 тыс. соответственно.
Газеты тех дней сообщали, что, когда немцы начали наступление, в Минске Совет народных комиссаров принялся организовывать отряды для защиты города. Однако, узнав о приближении супостата, охрана бросила посты и бросилась к вокзалам, занимая приступом поезда. Жители закрылись в домах, в городе исчезло электричество. В полночь немецкие войска захватили сердце Белоруссии.
Люцин был взят так: в городок прибыло из Режицы всего 42 человека (германцы) в двух вагонах, они были утомлены и прежде отправились «в буфет, где сытно закусили». После чего ими был задержан эшелон солдат, готовых к отъезду. Оккупанты выстроили их в шеренгу на платформе и, отобрав ружья, заявили: «Теперь вы свободны. Марш, куда хотите, только паровозов не получите».
Атаку на Ревель, Псков и Нарву вели войска 8-й германской армии, состоявшие из шести дивизий и ряда других частей. Наступление на псковском направлении шло небольшими летучими отрядами из добровольцев, которые, «не встречая сопротивления, продвигались на поездах, автомашинах и санях далеко впереди от медленно подтягивающихся главных сил». Скорость их следования доходила до 50 км в сутки из Острова и Валок в основном по дорогам, с комфортом, какой только был возможен в такое время. Попадавшиеся на их пути деморализованные остатки старой армии бросали позиции и начинали неорганизованный отход. Они увлекали за собой и некоторые малочисленные красные отряды, находившиеся к тому моменту на фронте. Надежды большевиков на сводные части и «пролетарскую» Красную гвардию не оправдались. Отступление практически повсюду проходило в панике, становясь «повальным бегством, сопровождавшимся массовым дезертирством». Один из руководителей Наркомата по военным и морским делам Владимир Антонов-Овсеенко крайне негативно оценил события: «Сводные отряды в значительной части оказались недееспособны, дали большой процент дезертирства, ослушания. Отряды Красной гвардии обнаружили в общем слабую выносливость, плохую маневренность и боеспособность».

Псковские красногвардейцы, февраль 1918 г.
21 февраля, как только солдаты 12-й русской армии узнали о немецком наступлении, бросили позиции под Псковом и начали в массовом порядке бежать к Новгороду, Луге и Старой Руссе.
Утром 23 февраля немецкий курьер доставил Совнаркому ультиматум: на размышление было отведено 48 часов. Итак, мы знаем, что Ленин потребовал заключения мира на германских условиях, пригрозив в противном случае подать в отставку и полагая, что главное — «ценой любых потерь сохранить островок уже существующей пролетарской власти» (в ночь на 24 февраля был принят), однако наступление неприятельских войск продолжилось до подписания мирного договора 3 марта.
К вечеру 23 февраля немцам до Пскова оставалось всего 55 км. В городе к этому моменту находились пара сборных рот, две роты и пулеметная команда 2-го Рижского латышского полка, партизанский отряд и 2-й красноармейский полк штабс-капитана Александра Черепанова (верные остатки 12-й). Все они стояли под началом полковника Иордана Пехливанова. Передовые германские части были остановлены и благодаря отчаянной храбрости сопротивленцев, и отчасти благодаря тому, что они взорвали вагон с пироксилином, что привело к многочисленным жертвам среди интервентов. Однако на следующий день нападавшие, подтянув артиллерию и резервы, ворвались в город. К 28 февраля военные действия на этом направлении были фактически прекращены.
До Нарвы 23 февраля германцам оставалось больше – 170 км. Она была захвачена лишь 3 марта. Оборону на этом участке пытался наладить командующий 12-й армией генерал-лейтенант Дмитрий Парский, которому удалось кое-где организовать сопротивление. Хуже дело обстояло собственно с городом, защищать который поручили Павлу Дыбенко с балтийскими матросами. Нарком военных дел Дыбенко во время боя исчез и проявился спустя несколько дней под Самарой, за что был приговорен к расстрелу. Исполнение наказания удалось отложить лишь благодаря заступничеству его жены — «медийной» революционерки Александры Коллонтай.

Командир Северного летучего отряда Сергей Павлов (слева) и командир отряда балтийских матросов Павел Дыбенко, Нарва, февраль 1918 г.
Как писал Парский, «не было общего руководства и связи в действиях оттого, что слабо или даже вовсе почти неподготовленные отряды водили в бой неумело, и они несли излишние потери (больше других потерпели матросы)».
Такая ситуация на фронтах совершенно не устраивала Владимира Ленина. «Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве. В Советской республике нет армии, — писал он 25 февраля 1918 года на страницах газеты «Правда». — Горький, обидный, тяжелый,  необходимый, полезный, благодетельный урок»!

«Три вывода сделает сознательный, думающий рабочий из этого исторического урока: о нашем отношении к защите отечества, к обороноспособности страны, к революционной, социалистической, войне; об условиях нашего столкновения с мировым империализмом; о правильной постановке вопроса о наших отношениях к международному социалистическому движению.
Мы — оборонцы теперь, с 25 октября 1917 г., мы — за защиту отечества с этого дня…
…Но именно потому, что мы — за защиту отечества, мы требуем серьезного отношения к обороноспособности и боевой подготовке страны. Мы объявляем беспощадную войну революционной фразе о революционной войне. К ней надо готовиться длительно, серьезно, начиная с экономического подъема страны, с налажения железных дорог (ибо без них современная война есть пустейшая фраза), с восстановления всюду и везде строжайшей революционной дисциплины, и самодисциплины.
Преступление, с точки зрения защиты отечества, — принимать военную схватку с бесконечно более сильным и готовым неприятелем, когда заведомо не имеешь армии. Мы обязаны подписать, с точки зрения защиты отечества, самый тяжелый, угнетательский, зверский, позорный мир — не для того, чтобы «капитулировать» перед империализмом, а, чтобы учиться и готовиться воевать с ним серьезным, деловым образом….
…Теперь против нас поднялся гигант культурного, технически первоклассно оборудованного, организационно великолепно налаженного всемирного империализма. С ним надо бороться. С ним надо уметь бороться. Доведенная трехлетней войной до неслыханной разрухи крестьянская страна, начавшая социалистическую революцию, должна уклониться от военной схватки — пока можно, хотя бы ценой тягчайших жертв, от нее уклониться — именно для того, чтобы иметь возможность сделать что-либо серьезное к тому моменту, когда вспыхнет «последний решительный бой».

 26 февраля Совет народных комиссаров РСФСР принимает важнейшее решение о переводе всех органов власти в Москву.

В конечном итоге сепаратный Брестский мирный договор с Германией на очень тяжелых для России условиях был подписан, и произошло это 3 марта 1918 года. По его условиям от страны отходили земли Польши, Литвы, части Белоруссии, Лифляндии и Эстляндии, она должна была вывести свои войска с территории Украины и Финляндии, очистить округа Ардаган, Карс и Батум. Кроме того, большевиков обязали выплатить Германии контрибуцию и предоставить существенные торгово-экономические льготы, а также провести полную демобилизацию армии и флота.

Немец: «Россия встречает нас с распростертыми объятиями». Рисунок из одесского журнала за 1918 г.

Суммарно Советская республика лишалась территорий общей площадью 780000 кв. км с населением в 56 млн человек. Патриарх Московский и всея России Тихон в своем послании 18 марта 1918 года высказался с резким осуждением такого подписания: «Заключенный ныне мир, по которому отторгаются от нас целые области, населенные православным народом, и отдаются на волю чуждого по вере врага, а десятки миллионов православных людей попадают в условия великого духовного соблазна для их веры… мир, отдающий наш народ и русскую землю в тяжкую кабалу, — такой мир не даст народу желанного отдыха и успокоения. Церкви же Православной принесет великий урон и горе, а Отечеству неисчислимые потери».
Зато это откровенно грабительское, хищническое соглашение дало пусть непрочную и кратковременную, но все же передышку, необходимую для спасения советской власти, для начала формирования Красной армии, которая уже к осени разгромила критичные очаги внутренней контрреволюции.
Историческое его значение может быть формулировано словами Ильича: «Как увидел теперь даже последний дурак, Брестский мир был уступкой, усилившей нас и раздробившей силы международного империализма». Ленин был уверен, что так надо. Он говорил, что «советская власть поставила всемирную диктатуру пролетариата и всемирную революцию выше всяких национальных жертв, как бы тяжелы они ни были».
А вот что написал об этом британский историк Джон Уилер-Беннет: «Подписание мирного договора в Брест-Литовске позволило большевикам устоять». Много внимания уделял БМ и известный американский дипломат Джордж Кеннан: «Русская революция и отчуждение русского народа от западного сообщества на десятилетия вперед были частью той ужасной цены, которую заплатили народы западных стран за настойчивое желание победоносно завершить войну с Германией в 1917 и 1918 гг.».

Ленину удалось выиграть время и предотвратить казавшуюся неминуемой гибель Советской России. Но можно было констатировать: сил, способных противостоять внешнему врагу, в распоряжении большевиков не было. Стало очевидно: без принципов военного строительства, без дисциплины, власти командиров, то есть всего того, против чего на протяжении 1917 года активно агитировали сами большевики, армию создать невозможно. Ближайшие десять дней после 3 марта стали истинно решающими в деле строительства КА: именно с этого момента началось ее создание как регулярной военной силы.
Воплощением новой организационной политики стал Лев Троцкий, который 14 марта 1918 года сменил на посту наркомвоена провалившего дело Подвойского. И здесь одной из важнейших составляющих стало привлечение к работе по созданию РККА военспецов, то есть офицеров и генералов русской императорской армии, и, как следствие, возрождение традиционных принципов формирования и боевой подготовки.
Уже 4 марта для стратегического руководства Красной армией создается Высший военный совет, в котором со временем практически все должности заняли бывшие царские мундиры. 5 марта учреждены участки отрядов завесы – оперативные объединения, осуществлявшие контроль за демаркационной линией и прикрывавшие главные направления: Петроградское (Северный участок) и Московское (Западный участок). Показательно, что во главе их были поставлены не видные большевики-подпольщики, прапорщики или матросы, а дореволюционные генерал-лейтенанты – Алексей фон Шварц и Владимир Егорьев. Троцкий был прагматиком и понимал, что на политических лозунгах, добровольчестве и партизанщине мощной массовой армии создать не получится – нужны военные профессионалы, единоначалие, тыл, а также общая форма, знаки различия, и пусть пока не звания, но ранги.
Еще 19 марта Совет народных комиссаров принял решение о широком привлечении в КА военспецов, а 26 марта Высший военный совет уже издал приказ об отмене выборного начала в силовых структурах, что открыло доступ в армию бывших офицеров империи. Итак, выборность «начальников» отменялась, вводилась система назначения командного состава из тех, кто имел военную подготовку или же отлично проявился в боях.
V всероссийский съезд Советов издал постановление «О строительстве Красной армии», в котором сообщалось о важности централизованного управления и революционной жесткой дисциплины в войсках. Съезд потребовал строить КА, используя опыт старых «солдат», хотя многим казалось, что в «племени» диктатуры пролетариата не место бывшим «золотопогонникам». Но Ульянов-Ленин настаивал: регулярную армию без военной науки построить нельзя, а постичь ее можно только у специалистов. Стержнем РККА стали бывшие офицеры, военные чиновники и военные врачи, которых наравне с остальными группами населения стали активно призывать в Вооруженные силы РСФСР, хотя они относились к «враждебному эксплуататорскому классу». В 1919 году на VIII съезде РКП(б) по поводу их привлечения произошла острая дискуссия: по мнению оппозиции, «буржуазных» военспецов нельзя было назначать на командные посты. Но Ленин убеждал: «Вы, будучи связаны с этой партизанщиной своим опытом… не хотите понять, что теперь период другой. Теперь на первом плане должна быть регулярная армия, надо перейти к регулярной армии с военными специалистами». И убедил.

Борис Шапошников.
К лету 1918 года в РККА добровольно вступили несколько тысяч офицеров. Среди них были ставшие затем известными советскими военачальниками Михаил Бонч-Бруевич, Борис Шапошников, Александр Егоров, Дмитрий Карбышев.

Дмитрий Карбышев.

Определенной уступкой марксистской теории о «всеобщем вооружении народа» стал декрет ВЦИК от 22 апреля 1918 года «О порядке замещения должностей в Рабоче-крестьянской Красной армии», учредивший Всеобуч – систему всеобщей обязательной военной подготовки трудящихся.

В.И. Ленин произносит речь перед полками Всеобуча на Красной площади, 25 мая 1919 г.
Каждый трудящийся в возрасте от 18 до 40 лет без отрыва от работы должен был за 96 часов пройти курс военной подготовки, стать как военнообязанный на учет и по первому призыву пополнить собой ряды КА.

Учреждение Всеобуча было исполнением решения мартовского VII съезда РКП(б). Стало очевидным, что, благодаря ему можно не столько создать «армию вооруженного народа», сколько в определенной степени подготовленный резерв, из которого КА могла черпать пополнение.
Итак, все вернулось на круги своя: командиры отдельных частей, бригад, дивизий назначались теперь наркоматом по военным делам, а командиры батальонов, рот и взводов — местными военкоматами. Возможно, именно этот приказ – от 22 апреля – и нужно считать рождением Красной армии как вооруженных сил. Если до этого военспецы, бывшие генералы и офицеры, в основном привлекались в систему подготовки, то теперь им была открыта дорога на командные посты. Пока что добровольно, а через несколько месяцев уже по мобилизации. Их роль в создании РККА бесценна: именно они обучили и подготовили краскомов и спланировали множество операций.
Всего в рядах РККА в годы Гражданской войны сражалось около 50 тыс. (ряд исследователей показывают цифру 68 тыс., военный историк Владимир Золотарев дает цифру 75 тыс. человек.) генералов и офицеров дореволюционной России (из общего числа в 250 тыс.), а также 939 офицеров Генштаба – элиты вооруженных сил (почти 40% от общей численности в примерно 2,4 тыс.). А также 10,3 тыс. военных чиновников и около 14 тыс. военврачей. Кроме того, в Красную армию до 1921 года было зачислено до 14 тыс. офицеров, служивших в белых и национальных армиях, в том числе будущие маршалы Советского Союза Леонид Говоров и Иван Баграмян.
А первым главнокомандующим всеми ВС республики стал бывший Генерального штаба полковник Иоаким Вацетис, после на этом посту его сменил бывший Генерального штаба полковник Сергей Каменев.
Для сравнения, во времена ГВ в рядах противобольшевистских формирований, прежде всего Добровольческой армии, воевало около 100 тыс. офицеров, генералов и специалистов. То есть примерно 57% от общего числа царских кадровых военных. Из них офицеров Генштаба – 750 человек. По сумме больше, чем в РККА, но разница не настолько велика.

Руководящий состав Всеобуча, 1920-е.

Конечно, ни руководство Советской России в целом, ни Троцкий в частности не доверяли военспецам. В связи с этим практически сразу после установления единоначалия в РККА его переформатировали в двуначалие: создан институт военных комиссаров, который контролировал их деятельность и обеспечивал проведение линии партии в войсках. 8 мая 1918-го был учрежден Всероссийский главный штаб (Всероглавштаб) (состоял почти полностью из спецов). В его ведение перешли формирование и организация Красной армии, учет военнообязанных, разработка мероприятий по государственной обороне – практически все разделы текущей жизни вооруженных сил.
Мобилизация в КА была объявлена 29 мая 1918 года. Для выполнения этого декрета создается сеть военкоматов, оказавшаяся столь совершенной, что функционирует и по сей день.

На призывном пункте.
К тому времени полки Деникина захватили Екатеринодар, мятеж 40-тысячного чехословацкого корпуса отрезал Поволжье, Урал и Сибирь от европейской части РСФСР, а войска Антанты оккупировали Мурманск и Архангельск – к мобилизационному принципу перешли и противники Советской республики, когда поняли, что добровольцы не восполнят потерь.
Деникинцы, несмотря на превосходство красных в живой силе, долгое время наносили им поражение за поражением, воюя по-суворовски – «не числом, а умением». Одним из главных их козырей было преимущество в кавалерии. Однако революционные силы быстро учились. Перевес же в вооружении и боеприпасах изначально был на стороне Советов, поскольку за ними стояли промышленные центры с крупнейшими оружейными заводами и складами: Москва, Петроград, Тула, Брянск, Нижний Новгород. Белогвардейцы снабжались Великобританией и Францией, но помощь эта была недостаточной, что в итоге привело к стратегическому поражению ВСЮР.

Основателем «силы-победителя» по праву считается Лев Троцкий, который в годы кровавой междоусобицы состоял наркомом по военным и морским делам, председателем Высшего военного совета и руководителем Реввоенсовета РСФСР, несмотря на то, что к началу событий за его плечами не числилось академий. Что такое армия, он знал эмпирически.

Лев Троцкий в Красной армии в 1918 году.
Во время Балканских войн в 1912–1913 годах Троцкий в качестве корреспондента либеральной газеты «Киевская мысль» был в зоне боевых действий и написал ряд статей, ставших для жителей многих стран серьезной информацией о происходящем. А в Первую мировую как спецкор той же «Киевской мысли» находился на Западном фронте. Кроме того, именно под его прямым руководством как председателя Петросовета большевики в октябре 1917 года взяли власть в Петрограде и отбили попытки генерала Краснова захватить город штурмом. Последнее обстоятельство впоследствии отмечал даже его будущий злейший враг Сталин: «Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана, прежде всего, и главным образом тов. Троцкому».
Лев Давидович сперва последовательно отстаивает широкое использование в Красной армии военспецов, а для контроля за ними вводит не только известную нам систему политических комиссаров, но и… заложников. Офицеры, принятые на службу, знали, что их семьи расстреляют, если они перейдут к врагу. В приказе Троцкого объявлялось: «пусть же перебежчики знают, что они одновременно предают и свои собственные семьи: отцов, матерей, сестер, братьев, жен и детей».
Убедившись, что армия, построенная на началах всеобщего равенства и добровольности, оказалась небоеспособной, именно Троцкий требует ее реорганизации, восстановлении мобилизации, единоначалия, знаков отличия, единой формы, воинских приветствий и парадов.
И, конечно, энергичный и деятельный «демон революции» берется за укрепление революционной дисциплины, устанавливая ее самыми суровыми методами. С его подачи уже 13 июня 1918-го принимается декрет о восстановлении смертной казни, отмененной в марте 1917-го. В июне же расстреливается контр-адмирал Алексей Щастный, спасший Балтийский флот от немцев в ходе Ледового похода (приговорен на основании показаний, заявленных на суде, что якобы он претендовал на роль морского диктатора).

Контр-адмирал Алексей Щастный.

Штрафные части (поначалу «опороченные части») впервые появились в Красной армии не при Сталине в 1942-м, а в 1919-м – также по распоряжению Троцкого. А подразделения, которые официально названы заградотрядами – еще в 1918-м.
Также 11 августа 1918 года он подписал знаменитый приказ №18, в котором прописано: «Если какая-либо часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар части, вторым – командир». И под Свияжском, когда с передовой самовольно отступил 2-й Петроградский полк, после боя все беглецы были арестованы, преданы суду трибунала, командир, комиссар и часть бойцов расстреляны перед строем.
В итоге только за первые семь месяцев 1919 года было задержано 1,5 млн красноармейцев, из которых злостными дезертирами были признаны почти 100 тыс. человек, а 55 тыс. отправлены в штрафные роты и батальоны.
Несмотря на «драконовские» меры, насильно мобилизованные солдаты при возможности нередко продолжали сбегать, а родственники прятать беглецов. Поэтому в одном из следующих приказов Троцкий предусматривал строгие наказания не только дезертирам, но и лицам, их укрывающим. В частности, в них говорилось: «… Дома, в которых будут открыты дезертиры, будут подвергнуты сожжению». «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни», – утверждал наркомвоенмор РСФСР.
Данные меры позволили покончить с партизанщиной в армейских рядах и в конечном счете добиться перелома в войне с белыми.

В ходе ГВ Красная армия разгромила все вооруженные формирования противников советской власти, а также иностранных интервентов. По логике революции эта победа должна была оказаться прелюдией к новым революционным потрясениям и общемировым преобразованиям. И казалось, для развития такого сценария имеется реальная возможность.
25 апреля 1920 года польская армия, снаряженная на средства Франции, вторглась в пределы Советской Украины и 6 мая захватила Киев. 14 мая началось успешное контрнаступление войск Западного фронта под командованием Михаила Тухачевского, а 26 мая – Юго-Западного под руководством Александра Егорова. В середине июля они вышли к рубежам Польши. И тут Политбюро ЦК РКП(б) поставило перед командованием новую стратегическую задачу: войти на территорию, взять столицу Польши и создать условия для провозглашения там советской власти. По заявлениям партийных вождей, это была попытка продвинуть «красный штык» вглубь Европы и тем самым «расшевелить западноевропейский пролетариат», подтолкнув его на поддержку мировой революции, главную надежду большевиков в первые годы существования РСФСР. Приказ Тухачевского войскам Западного фронта №1423 от 2 июля 1920 года гласил: «На Западе решается судьба мировой революции. Через труп белопанской Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье трудящемуся человечеству!».
Закончилось все катастрофой. Уже в августе войска ЗФ были разбиты под Варшавой и откатились назад. Из пяти армий уцелела только третья, которая успела отступить, остальные были уничтожены. В плен попало более 120 тыс. красноармейцев, еще 40 тыс. бойцов оказалось в Восточной Пруссии в лагерях интернированных. Половина их погибла от голода, болезней, пыток и казней. В октябре стороны заключили перемирие, а в марте 1921-го – мир. По его условиям к Польше отходила значительная часть земель на западе Украины и Белоруссии с населением 10 млн человек.
Проявились и внутренние факторы. Белое движение было разгромлено, однако в отчаянную борьбу вступило крестьянство, породившее собственное повстанческое движение. Это был протест против политики реквизиции продовольствия и запрета свободной рыночной торговли. Кроме того, нищая страна попросту не могла одевать и кормить более чем пятимиллионную КА.
С мест в Москву шли тревожные сообщения: дисциплина падает, красноармейцы из-за начавшегося голода и ухудшения снабжения грабят население, а командиры постепенно начинают возвращать в армию старые порядки вплоть до мордобоя. Партия и высшее армейское начальство решили исправить ошибку и запретили демобилизацию коммунистов, но в ответ началось то, что Троцкий назвал духовной демобилизацией: красноармейцы начали массово выходить из РКП(б). Пришлось срочно искать решение крестьянского вопроса (карательные меры в сочетании с НЭПом (новой экономической политикой)). И параллельно – сокращение состава РККА и подготовку военной реформы. Председатель Реввоенсовета Троцкий писал: «В декабре 1920 года открылась эпоха широкой демобилизации и сокращения численности армии, сжатия и перестройки всего ее аппарата. Этот период длился с января 1921 г. до января 1923 г., армия и флот сократились за это время с 5 300 000 до 610 000 душ».
Наконец, с марта 1924 года начался решающий этап военной реформы. 1 апреля Михаил Фрунзе назначается начальником и комиссаром Штаба РККА.

Его помощниками – Тухачевский и Шапошников. Лимит постоянной численности армии устанавливается в 562 тыс. человек, не считая переменного (приписного) состава.
Для всех родов сухопутных войск определяется единый двухлетний срок службы, для воздушного флота – 3 года и военно-морского – 4. Призыв проводится ежегодно осенью, а призывной возраст повышается до 21 года.

Так, рожденная октябрем РККА начала свой путь. Правда, несмотря на бдительность государственной машины, несколько лет ни о какой официальной памятной дате ее рождения вопрос не ставился – до 27 января 1922 года, пока Президиум ВЦИК РСФСР ни опубликовал постановление о четвертой годовщине КА, в котором говорилось: «В соответствии с постановлением IX Всероссийского съезда Советов о Красной армии Президиум ВЦИК обращает внимание исполкомов на наступающую годовщину создания Красной армии (23 февраля)».
То есть уже другие люди вспомнили некое событие трехлетней давности (о нем ниже), и не сильно углубляясь в действительную историю, скопировали как дату этот день. А идеология пришла позднее.
С 1922 года в СССР дата ежегодно отмечалась как День Красной армии, с 1946-го — День Советской армии, с 1949 по 1992 г. — День Советской армии и Военно-морского флота.

Хотя и до 1922 года празднества уже проходили, что привело к назреванию идеи «в ключе». По правилам исторической науки день рождения КА следовало установить 28 января (декрет от 15 января; 26 января 1918 года Советом народных комиссаров был принят нормативный правовой акт о переходе Советской России на Григорианский календарь), когда был издан документ о ее создании. О чем 10 января 1919 года Председатель Высшей военной инспекции РККА Николай Подвойский отправил во ВЦИК предложение: «28 января исполняется год со дня издания Советом народных комиссаров декрета о создании Рабоче-крестьянской Красной армии. Было бы желательно отпраздновать годовщину создания Красной армии, приурочив празднование к 28 января, дню издания декрета».
Его просьба пришла с задержкой и была рассмотрена лишь 23 января. В результате ВЦИК отказал в ней в связи с опозданием. Тем не менее, 24 января Президиум Моссовета под председательством Льва Каменева поднял вопрос «Об устройстве праздника в ознаменование годовщины создания Красной армии» и совместил «отмечание» с Днем красного подарка — 17 февраля, планировавшимся как благотворительная акция, когда население собирало подношения красноармейцам. Но так как 17 февраля попало на понедельник, День красного подарка и, соответственно, годовщину РККА перебросили на ближайшее воскресенье, им оказалось 23 февраля. Газета «Правда» сообщала: «Устройство Дня красного подарка по всей России перенесено на 23 февраля. В этот день по городам и на фронте будет организовано празднование годовщины создания Красной армии, исполнившейся 28 января».

Где-то в том же Пскове.

В конце концов уже 18 января 1923 года Президиум ВЦИК принял несколько путаное постановление, в котором не нашел ничего более «ясного», нежели сформулировать следующее: «23 февраля 1923 года Красная армия будет праздновать 5-ю годовщину своего существования. В этот день, пять лет тому назад, был опубликован Декрет Совета народных комиссаров от 28 января того же года, которым было положено начало Рабоче-крестьянской Красной армии, оплоту пролетарской диктатуры». Так это число вошло в историю как «день создания РККА».

В 1923 году широкие празднования пятилетия КА приобрели всесоюзный уровень. Именно тогда начались попытки изобрести некое событие, оправдывающее дату. Впервые 23 февраляназван днем опубликования декрета о создании армии в постановлении Президиума ВЦИК. В приказе РВС РСФСР от 5 февраля 1923 года, подписанном Львом Троцким, повод для праздника определен так: «23 февраля 1918 года, под напором врагов рабочее и крестьянское правительство провозгласило необходимость создания вооруженной силы». В 1923 году в журнале «Военная мысль и революция» появилось утверждение, что 23 февраля была сформирована 1-я красноармейская часть, участвовавшая в боях на северо-западе.

Празднование 5-й годовщины создания РККА, Петроград, 1923 г.

В 1924 году в журнале «Военный вестник», так и не разобравшись с «красными подарками», редакция опубликовала фотокопию декрета об организации Красной армии от 15 (28) января 1918 года с новой, более подходящей под число праздника датировкой – 23 февраля. Что не убеждало даже «коренных» коммунистов-идеологов, таких как будущий маршал Климент Ворошилов, который в 1933 году на торжественном заседании, посвященном 15-летней годовщине КА, признался: «Кстати сказать, приурочивание празднества годовщины РККА к 23 февраля носит довольно случайный и труднообъяснимый характер и не совпадает с историческими датами».
Так, россияне едва не лишились одного из главных праздников в году.

«При этом все события тех времен — включая и выбор даты для празднования дня рождения Красной армии — нужно рассматривать еще и в контексте происходивших тогда внутрипартийных событий, так уверены историки. «Безусловно, сыграло свою роль противостояние Сталина и Троцкого», — считает начальник отдела использования и публикации документов РГВА Виктор Миронов: «Столкнулись два человека больших амбиций, с гонором. Поэтому после победы Сталина во внутрипартийной борьбе и изгнания Троцкого из СССР стало невозможно объяснять выбор даты декретом последнего».
И вот тогда свою роль сыграла газета «Известия». В номере от 16 февраля 1938 года появилась статья «К 20-летию РККА и ВМФ. Тезисы для пропагандистов». В этой публикации не было ни слова о Троцком, зато воспевалась ода «новорожденным» красноармейцам, взорвавшим вагон с пироксилином в Пскове 23 февраля 1918 года: «Под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на революционный Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма стал днем юбилея молодой Красной армии».

Впоследствии именно формулировка «Известий» фигурировала во всех советских учебниках истории и во многих научных трудах.

Кадр из учебного диафильма для общеобразовательных школ, посвященный образованию РККА в 1918 г.
В сентябре того же года в «Правде» в главе «Краткий курс истории ВКП(б)» тема была закреплена. При этом в ней даже не упоминался январский ленинский декрет о создании РККА, выпущенный в 1918 году.
В приказе Иосифа Сталина от 23 февраля 1942-го вышло еще неправдоподобнее: «Молодые отряды Красной армии, впервые вступившие в войну, наголову разбили немецких захватчиков под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года. Именно поэтому день 23 февраля 1918 г. был объявлен днем рождения Красной армии».
«Считается, что дата для праздника была выбрана в память о проходивших в те дни 1918 года боев под Нарвой и Псковом. Однако на деле организованной Красной армии тогда не было и в помине — защищали Псков те, кто мог держать в руках оружие: спешно собранная рота псковских красногвардейцев и солдат-призывников численностью до 100 человек», — утверждает архивариус РГВА Владимир Коротаев.
Возражать против «Правды» никто не решился. Именно эта версия официально попала в историю. И лишь 18 января 2006 года Госдума РФ постановила исключить из официального описания праздника в законе слова «День победы Красной армии над кайзеровскими войсками Германии (1918 год)».

И хотя в советской оперативной сводке за 27–28 февраля 1918 года говорилось, что «… продвижения немцев из Пскова не замечается, несмотря на заманчивую возможность захвата нашей артиллерии и обозов, следовавших по псковскому шоссе на Новоселье», объяснялось это тем, что в ночь на 24 февраля ВЦИК и СНК приняли ультиматум, и немедленно сообщили об этом германскому правительству. То есть немецкое наступление остановили внешнеполитические договоренности Ульянова-Ленина, а не воинские части, об отсутствии которых он сам честно и открыто написал.

В послесталинское время были попытки объективной оценки событий, вызвавших рождение праздника, так, генерал-майор, профессор истории Сергей Найда отмечал, что 23 февраля 1918 года никаких значительных военных событий в районе Пскова и Нарвы не происходило, а основанием для даты стало то, что именно 23 февраля в Петрограде началось массовое формирование красноармейских отрядов в ответ на призыв Владимира Ленина в декрете «Социалистическое Отечество в опасности!» и, возможно, правильнее было бы перенести ее на 28 января. Однако уже народная память не хотела мириться с новыми веяниями, оставаясь верной когда-то установленной дате – 23 февраля. Той самой, которую мы празднуем и сейчас.

Вот некоторые комментарии от пользователей из РФ, полученные в результате опроса, и надо сказать, что именно таких подавляющее большинство:
– Пофиг, что было в начале. Главное, что 23 февраля – это наш праздник.
– На святое замахнулись, 👋 23 февраля отмечает каждый мужчина, служивший и в советской армии, и в российской! Всех благ!
– И в советское, и в демократическое время ОТМЕЧАЛИ, ОТМЕЧАЕМ и будем ОТМЕЧАТЬ!!! ⭐🚩👏👏👏✊
– 23 февраля – День Советской Армии и Военно-Морского флота. Какая разница, что случилось в эту дату. Праздник мужчин, защитников (и потенциальных в том числе) своей Родины.
– Не надо переносить. Может, после революции и случилась путаница по поводу дат, но все уже привыкли к 23 февраля.
– А когда родился Иисус Христос? Ну точно не 25 декабря. А все празднуют, елки ставят, которых в Израиле нет и никогда не было.
– Всю мою жизнь лично я праздновал 23 февраля как День Советской Армии… Прошу обратить внимание: не день РККА, а именно как День Советской Армии и Военно-Морского Флота. Таково, по крайней мере, было официальное название данного праздника с момента моего рождения и вплоть до 1992 года до момента распада СССР…
– А какая разница, что было в этот день. Я уже 50 лет праздную День Советской Армии и Военно-Морского Флота. А менять «на правильную» дату смысла нет. Люди как праздновали, так и будут праздновать.
– 23 февраля мы выражаем признательность, гордость и любовь к защитникам Отечества и всем мужчинам, и даже мальчикам. Они наши защитники. Какого это происходит числа, не имеет значения.
– А не пофиг? Это день НАШЕЙ Армии. И, я надеюсь, мы все защитники Отечества.

С 2002 года по решению Госдумы РФ 23 февраля стал нерабочим праздничным днем и отмечается как День защитника Отечества, являясь днем воинской славы России(смотри окно ниже).

День защитника Отечества

Следующий этап кардинальной перестройки КА начался в 1934-м и продолжался вплоть до 1941-го с учетом опыта военных действий на Халхин-Голе и Финляндской кампании. Реввоенсовет был расформирован, его штаб переименован в Генеральный, а наркомат военных и военно-морских дел превратился в наркомат обороны. Идею скорой «мировой революции» больше не вспоминали.

С РККА «завершил» Сталин по итогам победы над гитлеровской Германией и Японией. Это произошло 25 февраля 1946 года, когда было опубликовано его распоряжение о преобразовании Красной армии в Советскую. Официально сей факт объяснялся тем, что в годы ВОВ советский строй выдержал серьезнейшие испытания, его позиции должны быть укреплены, а новое имя должно ярко подчеркнуть выбранный страной социалистический путь.

На самом же деле Вождь народа еще с 1935-го взял курс на свертывание революционных традиций в РККА, введя персональные воинские звания, в том числе белогвардейские: «лейтенант», «старший лейтенант», «капитан», «полковник», а с 1940-го — генеральские и адмиральские звания (позднее всех «появился» «подполковник»).
В 1937 году дошла «очередь» до многих видных деятелей РККА, сделавших стремительную военную карьеру в годы Гражданской войны. В ходе Большого террора они были обвинены в контрреволюционной деятельности и расстреляны. Среди них маршалы Михаил Тухачевский и Александр Егоров; командармы 1-го ранга Иона Якир и Иероним Уборевич, комкор Виталий Примаков, комдив Дмитрий Шмидт и многие другие. Репрессии касались и военспецов из кадровых офицеров царской армии: их основательно «проредили» еще в 1929–1931 гг., а многих «дочистили» в 1937-м. Впрочем, не всех. Участвовать в Великой Отечественной будет и подполковник царской армии Борис Шапошников (в 1941–1942 гг. — начальник советского Генерального штаба) и сменивший его на этом посту бывший штабс-капитан Александр Василевский.
«Закон о всеобщей воинской обязанности» в 1939-м юридически оформил создание массовой призывной армии. Срок действительной военной службы составил в сухопутных войсках и ВВС – 3 года, в ВМФ – 5 лет. Призывной возраст установлен с 19 лет, а для окончивших среднюю школу – с 18.
А к 1940 году РККА исподволь лишилась определения «рабоче-крестьянская», сделавшись даже в официальных документах просто Красной.
В январе 1943 года Сталин ввел погоны, дореволюционные гимнастерки со стоячим воротничком, а также обращение «солдаты» и «офицеры» – то есть старые имперские атрибуты. Институт комиссаров был отменен, и политработники оборотились в замполитов.

Командиры и бойцы РККА в 1930 году…

…Групповое фото бойцов взвода разведки 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады, 1945 год. Наглядный «портрет» реформы КА.
Многие военные встретили новшество с одобрением, хотя не всем оно приглянулось. Так, Семен Буденный возражал против новых гимнастерок, а Георгий Жуков против погон.
Словом, после того, как стало ясно, что скорой «мировой революции» не получится, а мир вступает в фазу нового, чрезвычайно сложного системного противостояния, Сталин взял курс на новый облик страны в целом. Советский Союз, победив во Второй мировой, превратился в мировую сверхдержаву, нуждавшуюся в соответствующих новому статусу символах, в воссоединении связи между многовековым опытом российской армии и современностью.
Не случайно во время Великой Отечественной легендарных героев гражданской в официальной риторике серьезно потеснили не только царские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, но и князья-эксплуататоры Дмитрий Иванович Донской и Александр Невский.
Сей процесс пересмотра военной истории отражался и в литературе, и в искусстве, и в учебниках, и во всестороннем изменении восприятии Белого движения и опыта Первой мировой войны. Переосмысление не завершилось с распадом СССР, оно продолжается и поныне, порождая острые споры и разногласия.
За 105 лет отечественная армия прошла сложный путь от радикальной и атеистической силы, призванной участвовать в мировой революции, до силы, возвратившейся к идее защиты своего Отечества и всех жителей страны, вне зависимости от их имущественного статуса и вероисповедания, на ближних и дальних рубежах. И как бы ни грустна была ситуация подмены в дате ее рождения, нужно понимать, что всюду и во все времена, независимо от страны и власти, официальная история служит действующему истеблишменту, и принимать во внимание тот чрезвычайно важный урок, забыть о котором будет упущением. Нужно видеть нашу армию, как служащую своему народу, с чрезвычайно высоким уровнем доверия к ней со стороны людей, несмотря на некоторое ситуационное отрицание этого, армию с отсутствием выраженной кастовости: жесткого разделения между солдатами и офицерами, которое было весьма характерным (за исключением некоторых эпизодов) для царского периода, что внешне по-прежнему выражается в замечательном демократичном обращении «товарищ».
Именно такая народность вышла из нее по пути ее следования с СССР. И если обратиться к этимологии этого чудесного слова, то можно найти массу теорий происхождения. В тюркском языке оно обозначает «друг-приятель», в греческом же (синтрофос) «человек, с которым вместе ты ешь», то есть, иными словами, близкий человек. В переводе с иврита оно звучит как «человек слова» – своего рода рыцарь без страха и упрека. Ну и, наконец, об этимологии «товарища», приводимой в сочинении Павла Флоренского: «…старинное русское товар, то есть товарищ… происходит …от – крыть, закрывать – и означает, собственно, защита, защитник…». Своеобразным новаторством дореволюционной эпохи «продекларированное» во весь голос обращение (прежде слово употреблялось в несколько ином значении) впервые заблестело в стихотворении Александра Сергеевича Пушкина «К Чаадаеву»:

Товарищ, верь, взойдет она
Звезда пленительного счастья…

Военная власть с активом Владимира Ленина ввела его с мыслью на устранение всех отмеченных противопоставлений, то есть с идеологической точки зрения это слово имело очевидные преимущества: его использование подразумевало равенство говорящего и адресата и, кроме того, для него была характерна «сниженность» статуса адресата по сравнению с прежней именно с целью недопущения возникновения новых превосходительных и «сиятельных» эквивалентов.
Для укоренения доверия к слову и армии при поддержке все того же Ильича, определившего в разговоре с наркомом просвещения Анатолием Луначарским важнейшим искусством кино («Вы у нас слывете покровителем искусства, так вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино»), в стране начиная с 1918 года ежегодно снимается и выпускается множество игровых и неигровых картин о КА самого разнообразного наполнения и фабулы.
Так, в советском кинематографе появилось немало фильмов агитационного ряда (немых и звуковых), таких как «В царстве палача Деникина», «Всеобуч», «Все под ружье», «Дезертиры», «Красная звезда», «Красный командир», «Мы выше мести», «Последний патрон», «Города и годы», «Чужой берег», «Измена», «Моя Родина», «Арсенал», «П.К.П»; исторические – «Потемкин», «Александр Невский», «Спартак», «Трипольская трагедия», «Булат-Батыр», «Чапаев», «Минин и Пожарский», «Салават Юлаев», «Чапаев с нами», «Котовский», «Кутузов», «Великий перелом», «Адмирал Нахимов», «Крейсер «Варяг», «Рядовой Александр Матросов», «Молодая гвардия», «Повесть о настоящем человеке», «Встреча на Эльбе», «Сталинградская битва»; героические – «Два броневика», «Казаки», «Пленники моря», «Конница скачет», «Скарлатина», «Мечтатели», «Мы из Кронштадта», «Волочаевские дни», «Глубокий рейд», «За советскую родину», «Морской пост», «Всадники», «Друзья встречаются вновь», «Комендант птичьего острова», «Пятый океан», «Парень из нашего города», «Морской батальон», «Небо Москвы», «Корабли штурмуют бастионы»; приключенческие – «Красные дьяволята», «Пятый океан»; военные (фильмы сделаны во время ВОВ и сразу по окончании), военные сборники – «Два бойца», «Пропавший без вести», «Фронт», «В 6 часов вечера после войны», «Дни и ночи», «Иван Никулин – русский матрос», «Морской батальон», «Небо Москвы», «Я – черноморец!», «Небесный тихоход», «Непокоренные», «Беспокойное хозяйство», «Клятва», «За тех, кто в море», «Третий удар», «Падение Берлина».
Встречались среди них и картины редкого «подвида», так называемые мирные, открывшие целую плеяду историй об армейских буднях, связанных с воспитанием и обучением состава ВС страны: «Гвоздь в сапоге», «Станица дальняя», «Шестьдесят дней», «Командир корабля» в предвосхищении самых архипопулярных из них – речь идет о лентах – «призывниках» советского кино – снятых для Советской армии к десятилетию со дня Победы, наделавших таких сыр-бору, шуму и переполоху, что вышла целая детективная «опера», «требующая детального разбора улик»…

Итак, если просмотреть подшивки с интервью кинематографистов, работавших в 1950 годы, то в них замечается такой факт: обретший власть Никита Хрущев, увлекшись борьбой с культом личности Вождя наций, побуждал их снимать больше рассказов о современности и новом мирном жизненном укладе: в частности, о ВС страны – меньше войны – больше праведных армейских буден.
Под таким воздействием с благословения «главнокомандующего» в 1955 году в прокат вышла полнометражная цветная комедия с довольно высоким бюджетом «Солдат Иван Бровкин», которая тут же невероятно тепло была встречена зрителями и побила все вообразимые рекорды просмотров – ею «заглядывалось» до 40 млн человек.

А вот высокими критиками «блокбастер» был встречен прохладно, эстетствующая интеллигенция недоумевала, чем же так привлекла простой люд история о перевоспитании службой непутевого деревенского парня Ивана. В статьях звучали такие эпитеты как пошлость и псевдонародность…

Вот самый лояльный, но при этом довольно «морализаторский» пост о нем, мало затрагивающий истинные достоинства картины: ее непосредственность, музыкальность, легкость, игривость, теплоту:
Советские писатели, поэты, художники создали немало красивых и по-настоящему задушевных образов солдат военных лет — людей стойких, смекалистых и неунывающих. Значительно меньше произведений посвящено солдатам мирного времени. В частности, в киноискусстве бедно был обрисован облик человека в шинели, нашего современника.
Не удивительно поэтому, что зрители с большим интересом встретили новый фильм «Солдат Иван Бровкин», выпущенный киностудией имени М. Горького. Думается, что автор сценария фильма Г. Мдивани правильно задумал его как бытовую кинокомедию. Именно в этом жанре можно лучше всего рассказать о всех приключениях, которые претерпевает человек, впервые сталкивающийся с военным бытом и строгим распорядком армейской жизни, показать хорошее, острее высмеять недостатки. А то, что на пути призывника стоит немало трудностей, ярко видно на примере самого Ивана Бровкина.
«Непутевый» — так называют его все жители деревни. И действительно, у сына храброго солдата, погибшего в годы Отечественной войны, в жизни всего два больших увлечения — гармонь да председателева дочка Любаша. Ни одна работа не спорится в руках Ивана и повсюду его преследуют житейские неудачи.
Но плох ли на самом деле Иван Бровкин? Конечно, нет. Он с самого начала фильма завоевывает симпатию зрителей. Это, однако, не ослабляет внимания к его судьбе, но делает исправление «непутевого» предрешенным, потому что конфликты, которые возникают вокруг него, правдоподобны. Председатель колхоза Коротеев решительно настроен против лодыря, эта решительность подкрепляется тем обстоятельством, что недостойный человек может стать женихом его дочери.
…От окончательного разгрома Бровкина спасает повестка о призыве в ряды Советской Армии.
Верные правде жизненных ситуаций, постановщики фильма начинают рассказ о службе Ивана Бровкина со сцены… стрижки. В зеркале отражается растерянное лицо паренька, наблюдающего, как электрическая машинка снимает остатки пышной прически.
Блестяще снята картина, когда Иван, вместо того чтобы выйти на построение, сидит в одном белье на кровати и репетирует на гармони номер к смотру полковой самодеятельности. Он так увлечен этим занятием, что бегло отвечает на вопрос командира батареи и лишь через несколько секунд вскакивает и встает по стойке «смирно». Это, если можно так выразиться, «опасная сцена», она легко могла бы превратиться в глупейший фарс, если бы не была так оправдана всем ходом фильма.
Хотя творческому коллективу новой кинокартины не удалось полностью раскрыть образы многих военнослужащих… армейские будни показаны в нем полно. Фильм убедительно говорит о том, что Советская Армия — замечательная школа воспитания, готовящая не только закаленных защитников Родины, но и скромных тружеников, носителей коммунистической морали и лучших черт советского человека.
Постановщики фильма не побоялись провести своего героя через многие испытания, прежде чем показали Ивана Бровкина настоящим солдатом. Они не преуменьшали трудностей, заставляя героя переживать, получать наряды и взыскания. Но тем убедительнее для зрителей путь простого деревенского паренька к воинскому мастерству. Совершенно естественно воспринимает зритель и возвращение Ивана Бровкина в деревню, навстречу своему счастью — Любаше.
…Фильм окончен. И по тому, что не сразу гаснет смех в зрительном зале, по тому, как живо и искренне обмениваются зрители впечатлениями, можно лучше всего судить, что новый фильм «Солдат Иван Бровкин» — веселая и содержательная картина, несомненная удача нашего кино.
                                                                                                                            Игорь Лисочкин

Но особенно агрессивно предавал его анафеме известный и талантливый режиссер Григорий Козинцев (именно его письмо начинающему режиссеру Анатолию Гранику приводит в своей книге «Гибель советского кино. Интриги и споры» Федор Раззаков): «…лица действующих лиц. Сытые, тупые, без тени мысли в глазах. Пейзажи с «лирикой» и гармошкой, дурацкие частушечные припляски юных кретинок вокруг гармониста».
Чем же вызвала такую ярость у прославленного мастера безобидная «юмореска» с довольно ярким актерским составом? Дело в том, что именно в этот самый момент Анатолий Граник снимал под руководством самого Козинцева другую музыкальную комедийную историю о таком же непутевом деревенском парубке на службе в армии – Максиме Перепелице – с не менее блестящим актерским составом, с той лишь разницей, что герой был плутоватее, село украинским, а лента черно-белой.

Но соль скрывалась в том, что оригинальная фабула обеих картин принадлежала перу одного писателя – Ивана Стаднюка, тремя годами ранее выпустившего в свет повесть «Максим Перепелица», быстро набравшую популярность и даже прозвучавшую по ЦР в виде радиоспектакля.
Эту постановку и услышал однажды сценарист «Ивана Бровкина» Георгий Мдивани. Находясь от нее под впечатлением, он тут же набросал на сюжет сценарий, будто бы и не зная о том, что сам автор в этот момент уже адаптирует свое произведение под кинофильм. Ну, в том, что Мдивани чист, как первый снег, и ни о чем не ведает, безусловно, есть лукавство – когда съемки обоих фильмов шли на полном парусе, творческое руководство «Бровкина» предпринимает сомнительный ход, а именно — уговаривает начальство Госкино выпустить картину в прокат прежде «Перепелицы».
Но в обеих лентах сыграла свою роль агента-разведчика Татьяна Пельтцер (в «Бровкине» исполняла мать главного героя, в «Перепелице» – эпизодический «выход» соседки).

Она-то и поведала обманутым максимовским «вкладчикам», что творилось в «казначействе» врага. После чего прорвавшийся на премьеру «Ивана» Стаднюк резко-публично выразил свое негодование поступком Георгия Мдивани, опубликовав письмо в газете, где высказывалось то, что он не давал согласие на использование своего бестселлера для сценария фильма: «…родились два фильма-близнеца: черно-белый Максим и цветной Иван. Почти с одним и тем же сюжетом, одинаковыми коллизиями, расстановкой героев. Всем было известно, что правда на моей стороне, что «Максим Перепелица» поставлен по моей одноименной книге, вышедшей в свет четыре года назад… Отмалчиваться мне было нельзя, и я написал письмо в «Правду». Мдивани, как помнится, постигли неприятности по партийной линии и в секции кинодраматургов. Через какое-то время он позвонил мне домой и попросил прощения… («Исповедь сталиниста»).

Сюжетокрад какое-то время пытался сопротивляться, отнекиваясь от плагиаторства, но после весьма недружественных бесед с худсоветом был вынужден покаяться, а после «оправдывался» уже продолжением «эпопеи» – хитом «Иван Бровкин на целине», вышедшим тремя годами позже.

Во всей этой истории с похищением неразгаданным остается то, что весьма бдительное око цензуры Госкино, по тем временам разбиравшее на запчасти абсолютно каждый сценарий, оказалось слепым, так как обоих «призывников» не по одному разу возвращало на доработку, при этом не разглядев главного – «либретто» их отражало одно другое, словно однояйцевые близнецы.

Так или иначе, а покаяние Мдивани выпущенного двумя месяцами позже «Максима Перепелицу» все равно не спасло. Ни продолжения, ни достойного его уровня проката у него не было – фильм посетило на 13 млн зрителей меньше, нежели пионера-конкурента. Хотя именно сегодня большинству поклонников советского кино нравится более тонкий и остроумный оригинал.
В отличие от назидательно-воспитательного «Солдата Ивана» «Перепелица» уже растратил свой изначальный морализаторский посыл и сейчас доставляет удовольствие семейного просмотра – в нем и сейчас хватает и смешных, и забавных, и занимательных сцен. Тем интереснее сравнивать поколения 68-летней давности, когда к дидактике отношение было безо всякой сатиры.

Не обошлось в пиар-кампании и без критичной ошибки (имеется в виду упрек автора стародавней рецензии во вторичности, «отсутствии творческой самостоятельности» от создателей «Максима Перепелицы» в сравнении с вышедшим на некоторое время раньше на экраны «Бровкиным»). Откуда критику современного кино было знать, что как раз сценарист Георгий Мдивани, перехватив идею из уже опубликованной повести Стаднюка про украинского шалопая Максима, успел вовремя подсуетиться с экранизацией своего Ивана, к тому же используя возможности московской киностудии в применении архидефицитной цветной пленки, чем «Ленфильм», увы, покозырять не мог.
Жил в украинском селе вихрастый паренек — Максим Перепелица. Не было человека в округе, кто бы не знал его. Но, сказать по правде, не нажил к своим восемнадцати годам Максим доброй репутации. Вроде бы и парень смышленый, компанейский, хоть кого развеселит, а вот никто его всерьез не воспринимает. Больно уж на язык невыдержан, прихвастнуть и приврать любит. Да и к труду его не тянуло, все больше на озорство энергия уходила.
Словом, так он односельчан допек, что при призыве в армию они его даже чуть от службы не отставили: а то, дескать, опозорит еще село. Вот когда в первый раз всерьез испугался Максим — ведь об армии он столько мечтал! Пропали озорные огоньки в его глазах в те угрожающие минуты.
Впрочем, пропали ненадолго. Едва Перепелица вышел за околицу села, как все вроде бы пошло по-старому… Колонна призывников шагала по пыльной дороге, а Перепелица с безмятежным видом газовал мимо товарищей на машине. Старшина приказал разгружать вещи Максиму, а он хитроумным маневром подбил на это других. Даже трудно перечислить все «штуки» разбитного украинского хлопца.
Но армия — суровый воспитатель, она не терпит тех, кто нарушает ее законы, кто считает воинскую службу легким развлечением. Напрасно Перепелица мечтает о близких лаврах командира. Они приходят не к тем, кто ищет лазеек увильнуть от работы, а часы занятий употребляет на писание любовных писем.
Долгие часы сидения под арестом за самовольную отлучку — подходящее время для того, чтобы задуматься: «Что же из тебя выйдет, Максим? Что скажешь ты односельчанам по возвращении домой?» Пока в ответ приходят весьма неутешительные мысли.
…Но все ясней сознание, что с былым надо расставаться. Все приходит ему на помощь: и трудности боевых учений, и участие товарищей, и даже уязвленное самолюбие, что командиром стал его приятель, тихий Степа Левада, а не он.
Заключительные кадры фильма показывают, чем закончилась борьба солдата Максима Перепелицы со своим непутевым характером. Бравый воин шагает по селу. Летнее солнце отражается от его сержантских лычек, от значка отличника на груди. И хоть встреча с земляками не обходится без смешных злоключений, теперь уж все село твердо уверовало: не обманул Максим народного доверия, вышел из него настоящий солдат!
Вот, пожалуй, и вся бесхитростная история, о которой повествуется в новой художественном фильме «Максим Перепелица». Веселое оживление вызывает он в зале, подкупает зрителя жизненностью, правдой ситуаций. Здесь, пожалуй, не найдешь эпизода, который напрашивался бы на разговор о литературном домысле, украшательстве, надуманности режиссерского решения и т. д. Правда, все это не избавляет фильм от некоторых существенных недочетов, но именно в правдивой бесхитростности жизненного материала, положенного в основу сценария, и лежит основа успеха его у зрителей.
Немаловажным достоинством картины является и легкий, жизнерадостный юмор, пронизывающий большинство ее кадров. Нельзя не смеяться над веселыми проделками Максима Перепелицы, над забавными приключениями героев фильма. Причем, что отрадно в комедии, авторам нигде не изменяет чувство меры в показе смешных сторон жизни, комедийность не обращается в самоцель.
Задумываясь над вопросом, что же в новом фильме не может быть причислено к его достоинствам, невольно в первую очередь приходит в голову аналогия с недавней картиной «Солдат Иван Бровкин». Не приходится долго доказывать, что тема настолько важна, обширна и многообразна, что ее не только одним или двумя, но и десятью большими фильмами не исчерпаешь. Но тем более досадным кажется то чрезмерно близкое сходство и по жизненным ситуациям, и даже по сюжетной канве, которого нельзя не заметить. Это говорит не в пользу творческой самостоятельности авторского коллектива «Максима Перепелицы».
Продолжая сравнение двух фильмов о молодых солдатах, стоит указать, что в «Максиме Перепелице», к сожалению, более слабо выражена такая, немаловажная мысль, как воспитание солдат. Нельзя не видеть влияния этого недостатка и на то, что сам конфликт перевоспитания Максима кажется несколько облегченным. Есть в фильме и другие недочеты, впрочем, носящие менее принципиальный характер. Остается пожалеть, что фильм не снят цветным — это очень обогатило бы его.
                                                                                                                       Владимир Корчагин

Противостояние двух «партий» началось еще в процессе съемок, когда в закулисных пересудах витала информация о том, какими способами можно было привлечь зрительское внимание к своему детищу. Сценарий и там, и там совпадал, актерские данные были разнообразны, несравнимы и блестящи с обеих сторон, Горьковская киностудия заманивала цветом и сроком, чем же оставалось крыть «Ленфильму»?
В этом фильме широкому пользователю  впервые показали самозарядный карабин Симонова, принятый на вооружение в 1949-м. Ну и «Бровкин» продемонстрировал автомат Калашникова, полученный ВС в том же 1949 году.

Но самое яркое соперничество, à la guerre comme à la guerre, этих кинокартин происходило в музыкальном цеху, где в качестве действующих лиц трудились два очень близких творческих человека, но только на этот раз в разных от баррикад лагерях – поэт Алексей Фатьянов, писавший стихи для Лепина к «Ивану Бровкину» и его ближайший друг и соратник – Василий Соловьев-Седой, вместе с поэтом Михаилом Дудиным пытавшийся атаковать «контрагента». 

Оба фильма получились веселыми с обилием замечательных популярных мелодий и песен.
«Иван Бровкин» прошагал под один из самых запоминающихся и исполняемых маршей советского кинематографа: «Шла с ученья третья рота».
Но поскольку друзья оставались друзьями, они пообщались на «пятизвездочных» встречах, где Алексей насвистел свой шлягер Василию, у которого по аналогии с куплетом выскочила похожая, но своя музыкальная ассоциация на первую строку («шла с уче-енья третья рота у про-хо-жих на ви-ду, мимо сада, сада-огорода, мимо девушек в саду… солдаты в путь, путь путь…!»), позже с другим текстом замаршировавшая лейтмотивом через всю экранизацию с восклицательным и броским рефреном «В путь, в путь, в путь!» Песня эта вскорости стала очень успешной: в ней были полностью соблюдены признаки армейского походного марша: ровность и четкость поступи, настроение решительности и удали, так как в более совершенном виде выливалась она из той же «Роты». Почему в более совершенном? Да потому, что в то же время были в ней и задумчивость, и лирическое чувство. Оригинальные ритмические «вольности» и чисто русская мягкая напевность придавали опусу особенное обаяние. Ее очень полюбили в армии: она не только помогала «печатать» тренировочный шаг, но и многое рассказывала солдатскому сердцу.

Писатель и автор сценария фильма Иван Стаднюк в своих мемуарах вспоминал: «С музыкой на строевую песню «В путь» вначале получился конфуз. Во время первого ее прослушивания я тихонько отбивал ногами под столом такт – будто бы шагал в солдатском строю. Когда Соловьев-Седой закончил играть и устремил на меня вопросительный взгляд, я без всякой деликатности сказал: «Василий Павлович, музыка ваша, может быть, и очень хорошая – не мне, музыкально необразованному, судить о ней. Но с уверенностью скажу, что для солдатского строя она не подходит». – «Почему?!» – лицо композитора наливалось краской. – «Не прослушивается четкий ритм, под который можно «печатать» шаг. Давайте еще попробуем». Мы с режиссером фильма Анатолием Граником встали у пианино, а Василий Павлович вновь ударил по клавишам. Сделали под музыку несколько шагов на месте и… сбились с такта. Еще зашагали – не получалось… Соловьев-Седой молча поднялся, положил в папочку ноты, сердито хлопнул крышкой пианино и, не попрощавшись, вышел. Какое-то время в музыкальной гостиной стояла напряженная тишина. Потом на меня обрушился град упреков: «Что вы наделали?! Это же сам Соловьев-Седой!..» Я виновато спросил у знатоков музыки: «А как надо было мне поступить? Марш ведь не получился. Не только шагать под него нельзя, но и петь песню в строю не будут!» – «Марш – это еще не вся музыка к фильму, – удрученно сказал Граник. – Отмолчался бы, а потом как-нибудь… Что теперь будем делать?..» Но Василий Павлович был человеком доброй души. Через неделю, а может быть, позже мы вновь слушали его музыку – совершенно новую. Я опять притопывал под столом ногами, сразу же уловил, что в припеве надо делать паузу на два шага, и это без тренировки усложняло песню. Но сказать об этом уже не посмел; сделал вид, что маршевая песня мне очень понравилась и ничто в ней меня не беспокоит. И хорошо сделал, что промолчал: песню «В путь», после выхода на экраны «Максима Перепелицы», сразу запела вся армия. И никаких не было затруднений из-за перепада двух тактов в припеве. Более того, они как бы позволяли шагающим в строю солдатам пропеть вторую половину куплета с обновленной силой. На многие годы песня Соловьева-Седого «В путь» стала торжественным маршем, которым встречали и провожали в наших аэропортах высочайших гостей страны».

Вот так песня из украденного плагиата помогла оригиналу, хотя бы так компенсировав непростой режиссерско-актерский труд и недополученный успех.

Василий Соловьев-Седой тоже поделился своими мыслями по поводу создания успешного хита: «К фильму «Максим Перепелица» мною было написано одиннадцать музыкальных номеров, в том числе песня «В путь». Поскольку фильм был о солдате, то и песня была сразу задумана как солдатская. Слова ее пригласили написать поэта Михаила Дудина, провоевавшего всю Великую Отечественную, знавшего войну, как и я, не понаслышке. Работая над музыкой, я вспомнил, что в военные годы написал марш по заданию Политуправления Южно-Уральского военного округа. Вот этот марш я и решил «обновить» другими стихами. Михаил Дудин написал их. Но музыкальный редактор «Ленфильма» Юрий Прокофьев не удовлетворился переделкой старой песни и заставил меня написать новую. В припеве я изменил традиционную квадратность походного марша и выбрал необычное ритмическое построение, короткое, повторяющееся слово: «В путь, в путь, в путь!» Это восклицание вызвало музыкальный образ, который видоизменяется в припеве. Бедному Дудину пришлось подстраиваться под заново написанную музыку и сочинять строки разной длины с переменным размером. Так иногда делаются песни, претерпевая много изменений, правок. А когда песня сделана, кажется, что иначе и быть не могло.
«Солдаты, в путь». Музыка Василия Соловьева-Седого, текст Михаила Дудина, исполняет Краснознаменный имени А.В. Александрова ансамбль песни и пляски Советской армии. В клипе использованы кадры из фильма «Максим Перепелица».

Слова для песни «В путь» Дудин выбрал простые, доходчивые, хорошо ложившиеся на маршевый напев. Припев окрашивал ее теплотой, сердечной интонацией. Начальник и художественный руководитель Краснознаменного ансамбля Борис Александров сделал замечательное хоровое переложение песни. Плавное покачивание хора во время исполнения создавало полную иллюзию походного движения воинской колонны.
Песня не только запелась как солдатская походная и была включена в репертуар Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии, но и вплелась в маршевую сюиту, сопровождавшую в дни праздников парадное прохождение войск по Красной площади в Москве. Она сразу завоевала широкую популярность и через три года вошла в число тех, за которые я был удостоен Ленинской премии».

Обе эти песни прославляли КА, обе помогали укреплять дух и поднимали настроение, обе дарили радость. Мало того, позже обе они соединили разрозненные частицы, паззлы в отношениях лиц, работавших над бедовыми картинами, потому как в конечном итоге работа на ними обеими осталась в наследство ее пользователям и вошла в золотой фонд отечественной индустрии.
Когда же пришло время записывать хиты на диск, то певцу был предоставлен выбор, какой же из них. Травить себя пыткой выбора он отказался, так как много и вдохновенно сотрудничал со всей квартой авторов, и, чтобы не усугублять конфликт «Монтекки – Капулетти», не обижать больших мастеров предпочтениями, вытянул обыкновенный жребий. Им оказалась шуточная «Третья рота» – песня, отсылающая слушателя и солдата к мирным рядовым будням Красной армии. А Василию Павловичу Соловьеву-Седому он остался должен и долг этот вернул через несколько лет, записав другую его историю – «Сядь поближе, мой друг и ровесник», но это уже будет совсем новый рассказ.
«Шла с ученья третья рота». Музыка Анатолия Лепина, текст Алексея Фатьянова, поет Иван Шмелев.